В радости и в горе

— Марта, разреши задать тебе вопрос. Тебя сегодня, случайно, никто не бил по голове чем-нибудь тяжелым?

Марта поднялась, с трудом оторвав свое тело от бархатного сиденья, и казалось, у нее ослабели даже кости.

— Мы возвращаемся к началу разговора, Джо. Я знаю, что делаю.

— И можно спросить, какой смысл ты в это вкладываешь?

— Мы с Гленом уезжаем вместе.

— Сейчас?!

— Сейчас.

— У тебя есть психиатр? Ведь у всех американцев есть психиатры.

— Да, если хочешь, у меня есть психиатр.

— Тогда позвони ему. Прямо сейчас. Узнай, что он скажет о том, что ты хочешь сбежать со своей свадьбы.

— Он скажет, что мне следует делать то, что мне подсказывает сердце.

— Тогда он дерьмо, а не психиатр! Слушай лучше, что я тебе говорю.

— Мое сердце говорит мне, что пора уезжать.

— Ты не можешь поступить так, Марта.

— Мне надо поступить именно так.

— Нет, не надо. Продолжай вести себя так, как будто ничего не случилось, танцуй с Джеком, улыбайся гостям, пей шампанское — а лучше как следует напейся — и разрежь этот чертов торт. И дай себе полгода, чтобы как следует все обдумать, не менее полугода. Вы все это время не встречались, так разве еще несколько месяцев будут иметь какое-то значение?

— Не могу я ждать так долго.

— Тогда подожди несколько недель.

Марта стояла, не двигаясь.

— Ну подожди хотя бы до завтра…

Марта взмахнула своим шлейфом и, кажется, в первый раз увидела, что на нем было гораздо больше томатного соуса, чем следовало бы.

— Ради всего святого, Марта! Пожалуйста, ну пожалуйста, не оставляй Джека одного с гостями, с неразрезанным тортом, не заставляй его одного всем все объяснять.

— Сегодня я хочу быть с Гленом. — Марта схватила ее за руку, и Джози почувствовала, что ее перчатки все еще мокрые. — Я прошу тебя помочь мне.

Джози отпрянула от нее:

— Нет. О, нет. Нет, нет, нет.

— Я хочу, чтобы ты все рассказала Джеку.

— Нет. Нет. И еще раз нет.

— Ты же моя сестра. Ты должна сделать это ради меня. Ну пожалуйста.

— Это условие не включено в мой контракт на работу в должности подружки невесты. Ни за что.

— Ты не прочитала примечание.

— Нет!

— Я не могу с ним встречаться.

— Тебе придется, Марта. Уж это-то ты должна сделать.

Марта в сердцах дернула себя за фату, пытаясь стянуть ее вместе с диадемой, но не смогла сдвинуть ее и на миллиметр.

— Как бы мне отделаться от этого, — хныкнула она. — Это меня убивает.

— Хуже всего то, что это убьет Джека.

Глава 36

— Мне совсем не хочется, чтобы ты сейчас был рядом, — пробормотала Холли, пиная ногой сугробы, нараставшие по обочинам дороги. Волосы у нее прилипли к голове, как будто их намазали кремом «брилкрим», и она дрожала в своем пальтишке. Трясущимися пальцами она поднесла сигарету ко рту, и, чтобы затянуться, она еще больше сжала и так уже напряженные губы, а затем выпустила дым в падающий снег. Рукой она отстранила Мэта.

— У меня такое чувство, будто ты захватываешь мою территорию.

— Я пытаюсь сохранить твое тепло и отдать его тебе обратно, — сказал Мэт.

— Мне это не нужно.

— Нужно. Вот возьми мое пальто, — предложил он, расстегивая пуговицы.

— Получишь переохлаждение, — отказалась она. — Оставь, пусть мне будет плохо. Я просто хочу, чтобы ты знал, что мне плохо с тобой.

— Мы оба получим переохлаждение, — заметил Мэт. — Давай-ка сядем в машину.

— И Гитлер не заставил бы меня сесть в это такси. — Она ткнула сигаретой в воздух.

Они стояли на самом краю узкого тротуара, наблюдая, как мимо ползут машины, и ждали такси на замену, которое какое-то время назад запросил их водитель, стоявший, опершись на багажник и с удовольствием попыхивавший сигаретой, не глядя на них. Но на нем-то была шапка с ушами и дубленка.

— Неужели ты не можешь без сигареты?

— Не могу, Мэт, — презрительно бросила Холли. — В настоящий момент я могу обойтись без очень многих вещей, включая и тебя, но единственное, без чего я обойтись не могу, это сигарета. Она помогает натянутым остаткам моих нервов хоть как-то соответствовать тому, что заложено в коде моей ДНК.

Мэт посчитал возможным тоже ударить носком по сугробу.

— Прости меня за сегодняшнее. За всю эту чехарду и неприятности.

Холли презрительно фыркнула.

— Я постараюсь все исправить, — пообещал Мэт.

— Когда? — Холли вытянула из несчастной сигареты добрую порцию ее жизненной энергии. — Завтра ты уезжаешь домой.

— Я приеду снова.

Она пристально взглянула на него.

— Как-нибудь, обязательно, — сказал он. — Очень скоро. Я все устрою так, чтобы приехать.

Холли фыркнула еще презрительнее.

— И тогда буду делать все, как ты хочешь. Свожу тебя в какое-нибудь приятное место. Знаешь, проводить со мной время бывает всегда интересно.

Холли выдала самый презрительный звук в мире, так что таксист обернулся и посмотрел в их сторону. Мэт взглядом извинился за нее, и шофер переключил внимание на свою собственную никотиновую зависимость.

— На свадьбе Марты ты взбодришься. — У него было искушение направить мысли Холли в нужное ему русло, но потом он все же решил, что все это ему следует оставить при себе. — Мы сможем там выпить, потанцевать, послушать «Крутоголовых».