- Я не могу ничего снимать, - повторил он. Было видно, что этот разговор ему
неприятен.
- Ты…
- Я пытаюсь тебе об этом сказать! – внезапно вспылил он. – Только ты ничего
не хочешь слушать! Как всегда – не слышишь никого, кроме себя!
- Вадим…
- Я уволился, понятно? Сегодня никуда не ходил. Выпил и лёг спать обратно.
- Но почему? Что случилось? Ты с таким трудом нашёл эту работу…
Я не успела высказать свои соображения о том, что ему стоило бы ценить то,
что у него есть. Что невозможно постоянно жить одними подработками и
халтурами. Что нормальный, здоровый человек не должен существовать на грани
нищеты. Что с его резюме, полным белых пятен, нужно быть благодарным и за
такую работу…
- К чёрту всё! Если ты не понимаешь… Да ты никогда не поймёшь! Ты
знаешь, что это такое – быть в подчинении у людей, которые в два раза тупее тебя?
Это занятие не для меня… Целый день собирать компьютеры, обслуживать
ламеров! «Ой, я ничего не делал, а этот файл сам пропал, срочно надо его найти!» Я
держался, сколько мог, но это бред. Я даже не был админом – так, на подхвате,
завинчивать винтики на корпусах, возиться с железом… Лучше…
Внезапно я увидела будущее Вадима: он целый день возится с ржавым
хламом, в который превратился его автомобиль; он пьёт пиво с воблой на кухне со
своими соседями, а не виски в своей комнате; он встаёт на учёт на бирже труда и
переходит на чёрный хлеб с гречкой. Скоро его соседи станут ему лучшей
компанией. Более понятной компанией. Все его амбиции – ничто без приложения
сил, но своими принципами он поступаться не желает. Это противоречие будет
высасывать из него жизненные соки, пока, в конце концов…
Я так явственно увидела будущее Вадима, в котором он становился жалкой
пародией на самого себя, тенью нынешнего Вадима.
Тенью того Вадима, которым он был ещё год назад…
Я сама не понимала, что со мной произошло. Я будто очнулась, обнаружив
себя в такси. Наверное, мне не захотелось лезть в подзёмку после…
Что случилось?
Все эти размышления пришли ко мне уже потом. В тот момент я понимала и
чувствовала только одно: больше так не могу!
И не хочу.
Можно вытерпеть многое, если понимаешь, ради чего. Можно помогать,
поддерживать… можно делить все проблемы на двоих… Но как быть, если человеку
не нужна ничья помощь? Невозможно всё время тащить другого на своих плечах –
собственная жизнь пройдёт мимо.
Что я говорила Вадиму перед тем, как захлопнуть за собой дверь его комнаты?
Я не помнила даже отдельных фраз.
Именно тогда, когда что-то стало получаться у нас обоих, а не только у меня,
Вадим опустил руки.
Когда я уже отчётливо увидела наше совместное будущее…
Какой шаг вперёд мог бы быть!
Я уже не могла и не хотела оставаться на прежнем уровне.
Некоторым людям выпадают возможности, которые им будто приносят на
блюдечке. С лазурной каёмочкой.
Но они разбивают блюдечко и отворачиваются от этих возможностей.
Возможно, в другом настроении я отнеслась бы к происходящему иначе.
Но…
Я ведь искренне поверила в попытку Вадима наладить свою жизнь.
Я так обрадовалась редкому для Москвы шансу снять квартиру на
потрясающе гуманных условиях.
И, практически в состоянии эйфории приехав к Вадиму, обнаружила, что он
провалился в своё болото ещё глубже. Откатился ещё дальше, чем был до этого…
Пусть сам он этого и не понимал.
Пусть теперь я сама не понимала, что буду делать дальше.
Я выплеснула на Вадима всё, о чём так долго молчала.
Я плохо помнила, что я ему говорила. Но я понимала, что отрезала себе
всякую возможность для отступления.
Я действительно больше не могла этого выносить.
Мне было очень больно.
Я задыхалась.
И теперь я собиралась научиться жить без этой боли.
Без этого удушья.
Это не предполагало возвращения.
Всё.
Хватит.
Этот порыв был… почти как тайфун. Неконтролируемый, неуправляемый. Он
давал понять - действительно хватит.
Что бы я ни наговорила ему…
По сути, я была права.
А форма уже не играла роли.
Я приеду домой.
Я не буду пить.
Я просто приму душ, вымою голову и лягу спать.
Завтра будет новый день.
Завтра у меня будет очень много дел.
Приехав домой, я первым делом отключила домофон и дверной звонок…
Так… на всякий случай. Без предупреждения к нам не приезжают, а Маринка
не приходит без Никиты.
А больше здесь никто и не нужен.