В раю легко быть ангелом

— Вера?

Я вздрогнула.

— Что?

— Я тебя уже второй раз спрашиваю: готов кусок про западных меценатов?

— Нет, — пробормотала я, — но осталось совсем немного… И ещё должны прислать перевод по этой же теме. То есть пришлют данные, а я переработаю… в том контексте, в котором нам нужно…

— Отлично, — кивнул Глеб, — я на обед. Можешь тоже пообедать, только не забудь, что этот кусок нужно доделать до конца дня.

Я молча кивнула.

Придётся мне запереть свою фантазию под замок — примерно до конца дня.

Чтобы всё успеть.

Чтобы полководец не отдал приказ меня четвертовать.

Чем более насыщенными становились мои дни, тем больше я боялась вечеров.

Рабочее время пролетало совершенно незаметно.

Казалось, я только включила компьютер — а уже наставало время собираться домой. Я постоянно переключалась с одной деятельности на другую. Нужно было искать информацию, расшифровывать диктофонные записи, набирать текст с черновиков или под диктовку, редактировать абзацы и главы — причём к редактированию Глеб предъявлял самые высокие требования.

— Хороших редакторов или корректоров сейчас по пальцам пересчитать можно, — объяснил он, — поэтому лучше я сам доведу текст до совершенства.

Я старалась как можно чаще приезжать в офис. Я уже избегала работать дома.

В офисе кипела жизнь, работа, были приветливые лица, часто звучали шутки, то и дело рассказывалось что-то интересное. Отдел социальных сетей сильно поубавился в численности. Поубавившись, он слился с отделом маркетинга и пиара. Насколько я поняла, оставили самых адекватных ребят. По крайней мере, услышать заковыристое выражение в мансарде теперь стало проблематично.

Как-то за ланчем я решилась задать Глебу вопрос о причине расформирования отдела.

Глеб расхохотался, едва не поперхнувшись морковным фрешем:

— Вера, а почему ты этим интересуешься?

— Ну… — Я дожевала кусок омлета. — Они сильно выделялись на общем фоне…

И сравнение было не в их пользу.

Глеб даже отложил вилку.

— Давай-ка поподробнее.

Я смутилась, но пересказала боссу свои впечатления от обитателей мансарды.

— А, вот ты о чём. Не знал, если честно. Могла бы и раньше сказать.

Я с удивлением взглянула на него:

— Сказать? На каком основании? И потом, откуда я знаю — может, у вас так принято…

— Я всё-таки за более вменяемых людей. Как они общаются между собой на кухне — это их личное дело. А здесь — мой офис… И неплохо бы соблюдать правила приличия. Я не ханжа, но мат приятен не всем. А почему тебе следовало поделиться… На мой взгляд, ты достаточно здравомыслящая девушка. И потом, кто заставлял тебя стучать? Могла бы сказать: в мансарде матерятся через слово, в «Лидершип» так принято? А я бы ответил…

Я засмеялась:

— Но ведь отдел разогнали не поэтому!

— Вера, долго рассказывать. Если в общих чертах… На специалистов по работе в соцсетях сейчас бум. Но я посмотрел на результаты работы, проанализировал эффективность за несколько лет… Будущее покажет, но в данный момент мне кажется, что значение сетей сильно преувеличено. Можно разрабатывать стратегии, но никто не предскажет, как сработает та или иная кампания в Facebook или ВКонтакте. Внятного прогноза не дадут ни маркетологи, ни фанаты соцсетей — а именно такие и работали в отделе. Чтобы информировать сообщества о новостях, вполне достаточно пиар-менеджера. Куча подписчиков в сети совершенно не означает, что эти люди действительно интересуются тем, что мы предлагаем.

Иными словами, совсем забрасывать деятельность в аккаунтах мы не будем, но делать на это ставку, как на глобальный маркетинговый инструмент, я бы не стал.

Это своего рода представительство. А социальные сети через некоторое время вызовут пресыщение… Кстати, десерт будешь?

Так или иначе, я постоянно бегала из мансарды в кабинет Глеба и обратно, так что уже не было повода переживать из-за «микроклимата» в бывшем пристанище соцсетей.

Но вот время, когда я собиралась домой, заставляло меня чувствовать необъяснимое беспокойство.

Я выходила из офиса без задержек. Но вместо метро я направлялась к Садовой улице. Я вглядывалась в витрины, всматривалась в лица людей. Не в силах бороться с собой, я заглядывала в какую-нибудь из пекарен. Я подолгу стояла перед прилавками, будто выбирая. Я отлично знала свои предпочтения — и вкусы Никиты тоже. Хрустящие макаруны, свежайшие багеты с оливками, хлеб с орехами и инжиром или с вялеными томатами. Я доставала кошелёк, покупала что-нибудь к чаю — я делала это, чтобы продлить своё пребывание среди людей, голосов, обрывков чьих-то фраз и смеха.

Дома меня ничего не ждало.

В лучшем случае предстоял ужин в компании Никиты. Но в последнее время он разрывался между зачётами, сменами в кафе и желанием уделять внимание Маринке.

Я не представляла, куда мне себя деть.

Я не могла звать в гости Вадима — по крайней мере, не убедившись на все сто процентов, что брата не будет дома.

Юлька слишком часто бывала занята.

Я стала качать пресс от безысходности и даже купила коврик для гимнастики.

Когда мне наскучило это упражнение, я порылась в стопках скопившегося глянца и попробовала повторять расписанные там комплексы с фотоиллюстрациями.