В рейд пошла одна эльфийка

   Розочка довольно потерла маленькие ручки. В ее хозяйстве ожидалось прибыльное пополнение, которое могло принести немало пользы. Да и лишняя защита в лице проклятийника не повредит. Опасно быть главой наркокартеля. Особенно если ты принадлежишь к самой слабой и угнетаемой расе во всем игровом мире.

   Хотя, откровенно сказать, фей особо никогда и не угнетал, но они были верны американскому принципу ведения войны – больше ори, и сойдешь за пострадавшего. А уж тогда можно будет попросить преференций. Ну там, землишки под свои делишки, социальные карты на безбедную старость…

   Сверху раздался страшный грохот. С потолка фейского особняка посыпалась штукатурка.

– Тетя Циля проснулась, – вздохнула Розочка и поспешила по своим делам. Встречаться лишний раз с милейшей тетушкой ей не улыбалось.

   …Дела в наркокартеле шли нормально. День подходил к концу. Розочка таки пристрелила парочку недоумков дилеров, попила чаю с маковыми булочками, сожрала грудинку, побрезговав цветочной пыльцой, и легла спать, успокоенная и довольная.

   А вот утро началось несахарно. Сарочка, воинственно растопырив усы, влетела в покои Гранд Маман со срочным донесением.

– Шо таки случилось? Что за цимес? – спросила Розочка, томно выныривая из сна.

– Лич все сожрал!

– Чего лич?

– Все сожрал!

– Как сожрал? Что сожрал?

– Все сожрал! Подчистую!

   Розочка сонно пошевелила крылышками.

– Ну и пусть себе кушает, Сарочка. Ты таки видела, какой он у нас худяк? Ты тока следи, чтоб не больше двух ложек сахару в чай клал. И колбаску потоньше режь, чтоб просвечивала…

– Колбасу он всю давно слопал! И сахар! И вообще все! Посевы пусты! Листья колы ободраны! Грибы сварены и тоже сожраны!

   Розочка мгновенно взбодрилась. Это было уже серьезно.

   Пыльца фей после мутаций стала, конечно, редкостной бякой, но вот особые свойства ей придавали определенные соединения веществ. Фее для правильной, качественной пыльцы было необходимо потреблять маковый нектар, жевать листья коки, нюхать цветки табака и всякое такое. Наркотического эффекта у фей не наблюдалось, а вот волшебная пыльца становилась еще волшебнее.

– Сарочка, не делай мне нервы. Неужто все так серьезно?

   Сарочка кивнула и тряхнула крыльями, сбрасывая с них пыльцу. Она повисла в воздухе радужным облаком, но не имела характерного для правильной пыльцы запаха и цвета.

   Розочка метнулась к окну, открывая нежные сиреневые шторки.

   Голые деревья коки. Выкошенные под самую нитницу грибы. Выдернутые с корнем ростки новой травки, которая была тщательно выпестована в лабораториях. На горизонте вместо красных маковых полей – комья черной пустой земли. Прямо на ней с мотыгами разлеглись работники.

   Розочка собиралась недолго. Пистолет, пара бомб – да не простых, а золотых, с кучей прокачанных характеристик. Розочка еще и оружием приторговывала. А чего б нет?

   Гранд Маман вылетела из своего особняка как злая оса. Красная от злости, надувшаяся, круглая, она, не поднимаясь высоко от земли (потому что не могла), летела на дебильный хохот лича.

   ***

   Лич Славик был счастлив. Он был совершенно, безобразно, абсолютно счастлив, потому что его не трогали никакие беды и заботы. У него не было ломок, отходняков, не было страданий. Все потому, что он был как дети нинздя, которые с младенчества принимали яды в мизерных дозах, чтобы выработать резистентность. Он, много лет балдея в своей крипте, научился очень быстро перерабатывать любые дозы всякой пакости и получать от этого только профит.

   В «Сияющем лесу» Славик оказался в мире волшебных сказок и снов. Это было как если бы моль оказалась в мире шубок и натуральных кашемировых пальто. Он не мог остановиться сам, а остановить его силой не очень-то получалось. Он, идиотски хихикая, ускользал от фей, от их оружия, от целого отряда орков и ологов, изящно взмывая в небо и щурясь на яркое солнышко. Он был как пьяненькая бухгалтерша, которая выделывала грациозные па под Шуфутинского на новогоднем корпоративе и, несмотря на 0,5 игристого, ни разу еще не упала.

   А еще лич бормотнул в кайфе пару проклятий, от чего половину фей снесло в Ижевск, а работников разметало по всей Дол Блатане.

   Сейчас лич окопался на маковом поле. Он сидел на земле, скрестив по-турецки ноги. За ухом (условно, потому что у личей ушей нет) у него алел сорванный мак. Второй мак он медленно дожевывал и плевался красными лепестками.

   Это были последние цветки на всем маковом поле. И на соседнем тоже. И еще на одном. Везде, повсюду не осталось ничего, что могло бы сделать пыльцу фей особой.