В режиме бога

– Половина ваших сидит на хлебе с водой, но всё равно не бросает. Как сектанты, которые верят, что пройдет сто лет или, может быть, тысяча, и тогда окажется, что они были правы, а все остальные ошибались. И ради этого, даже не ради своей истины, а ради чувства своей правоты, они готовы страдать.

– Ну… этого тоже есть немножко. Когда сочиняешь, жизнь наполняется смыслом. Даже самый никчемный скрипт – это еще и мечта.

– Да, вы же этим и занимаетесь: напялил резинку – и давай мечтать!

– Не резинка, а немуль, – возразил Сигалов, с неудовольствием отмечая, что начинает повторяться. – Реверсивный нейро…

– Знаю-знаю. – Мальвина плюхнулась рядом и закинула ногу на ногу. – Жизнь скучна, скрипты ее раскрашивают.

Сигалов вспомнил давний разговор с каким-то таксистом. Тот примерно это и заявил, а Виктор посчитал его убогим. Теперь получалось, что это его собственные слова. В версии Мальвины выходило именно так.

– Ну и мастерица же ты переворачивать… – крякнул Виктор. – Я говорил про авторов, а не про юзеров. Если пользователь не может жить без чужих фантазий – это его проблема.

– Если наркоман не может жить без наркотиков – это его проблема, – беззаботно проговорила Мальвина. – Тот, кто варит и продает, всего лишь удовлетворяет спрос.

Новый поворот оказался еще круче. Виктор хотел заглянуть ей в глаза, чтобы понять, насколько она шутит, но Мальвина кокетливо отвернулась.

– А всё-таки хорошо, что мы не в телевизоре, – блаженно произнес Сигалов. – Никто не видит, как я млею и блею перед зубастой журналисткой, а сама зубастая может спокойно вербовать меня в Движение против зомбирования. Ну, начинай уже.

– Думаешь, туда так легко попасть? – сказала она неожиданно серьезно.

– А ты уже попала?

– М-м… Ты телевизор часто смотришь?

– Реже, чем ты отвечаешь вопросом на вопрос.

– Когда-то телевизоры называли зомбоящиками. Вначале они действительно были как ящики, а не как мониторы.

– Не поверишь, но мониторы тоже не всегда были плоскими.

– И работали на конной тяге, я в курсе. – Мальвина нахмурилась. – Телевидение тоже когда-то презирали, но не потому, что это была отсталая технология, как принято считать сейчас. Наоборот, это было слишком эффективно. Телевидение якобы превращало людей в баранов.

– Значит, ничего не меняется?

– Меняется. Те, кто были недовольны тогда, не представляли, что их ждет дальше. Настоящий зомби-гаджет – это твой немуль.

– Я недавно смотрел ваши новости, по работе пришлось. Сидит какая-то тетенька и говорит, говорит, говорит… Вроде всё понятно. Но как отличить правду от вранья? Она может рассказать, что на северном полюсе нашли марсианского детеныша, и кто проверит? Она может объявить, что мальчик Витя вчера убил и съел шестьдесят человек. И все поверят, просто потому, что так сказала тетя в ящике. Ты ведь смотрела нормальные новости?

– Новости в сети – не нормальные, но да, смотрела. Мне тоже по работе приходится.

– Если где-то пожар, ты своими глазами видишь, что и как горит. Тебе не надо задумываться, правду ли рассказывает голова на экране. По любому поводу – хоть скачки на ипподроме, хоть добыча креветок, хоть заседание правительства. Если там есть камера или на худой конец пролетает спутник, тебе не нужен чужой пересказ. Ты сама там находишься и сама понимаешь, что происходит.

– Понимаю?! – с сарказмом воскликнула Мальвина. – И это говорит человек, который всю жизнь сочиняет истории? И считает творческой победой, когда иллюзия получается максимально правдоподобной?

– Ну не надо уж так-то совсем… Можно подумать, кто-то путает скрипты с реальностью. Пользователь всегда помнит, что это вымысел.

– Помнит – потому, что контрольное меню в новостях и в скриптах отличается? А если меню убрать, что останется тогда? Он будет уже не так уверен, правда? А если ему специально внушать, что вокруг не сказка, а реальный мир?

– Это и технически невозможно, и вообще… – буркнул Виктор, впиваясь ногтями в ладонь. – Того, о чем ты беспокоишься, не будет никогда.

– На северном полюсе нашли марсианского младенца, – помолчав, сказала Мальвина.

– Что?

– Твое слово против моего. Ты не можешь проверить меня, а я не могу тебя.

Сигалов озадаченно пошевелил бровями.

– Пойми, остался всего один шаг, – продолжала Мальвина. – Полное погружение человечества в иллюзорный мир – это вопрос времени. Где гарантия, что в эту самую минуту разработчики какого-нибудь «Юниверсал Дрим» или «Гипностика» уже не сняли последний барьер между эффектом от скрипта и восприятием действительности? И ведь пользователи примут это на ура, сам знаешь. «Ощущения стали еще ярче! Больше впечатлений за те же деньги! Девяносто восемь процентов домохозяек довольны результатом!» И уже никто ничего не сможет отличить. Раньше любой баран мог отойти от стада и посмотреть на всё со стороны. В будущем стаде такой возможности не предусмотрено.

Виктор надеялся, что это не собственные мысли девушки двадцати с небольшим лет, а тезисы из программных текстов Движения. Но гораздо сильней его волновало, что Мальвина была во многом права.

– Никто же тебя не заставляет… – промолвил он.