В ритме его сердца

— Прошу вас, ознакомиться с постановлением, и следовать за нами.

Следователь протянул Ивлеву документы.

— Все ваши предприятия будут подвергнуты проверке, равно как и предприятия гражданина Самсонова. Вы вступили с ним в преступный сговор и обвинили в преступлении абсолютно невиновного человека. Сотрудники ОМОНа уже в вашем офисе.

— Я могу, сделать звонок своему адвокату?

— Это ваше право.

Ивлев взял телефон в руку и сделал необходимый звонок своему защитнику.

Он шёл медленно, по длинному коридору своего пансионата, в сопровождении работников полиции и прокуратуры. Его сотрудники, попадающиеся на пути, резко останавливались, удивлённо осматривая шествие, столь необычного сопровождения их хозяина.

На улице Ивлев резко остановился у машины сопровождения, обернулся и обвёл взглядом всю территорию, которую занимали корпуса его пансионата. Величественные, словно монумент здания, ухоженная территория, многочисленные строения и объекты развлечения, оставались теперь без хозяина. Было жаль, что всё так глупо и нелепо получилось в итоге. И главное, что его волновало, непонимание, как могла в один момент рухнуть, десятилетиями возводимая его руками и деньгами, империя, с крепким фундаментом, которую не мог до сегодняшнего дня, разрушить никто. Жаль, что он не узнает, кто предал его анафеме, и не посмотрит в глаза человеку, который оказался намного сильнее, и сумел разрушить его жизнь до основания.

— Гражданин Ивлев, мы долго вас будем ждать? — раздался голос следователя прокуратуры, за его спиной.

Алексей развернулся и сел в машину, покидая место своей некогда райской жизни, и вставая на новый путь своего дальнейшего существования.

****

Ярослав присел за столом напротив своего адвоката.

— Здравствуйте, Эдуард Петрович, — тихо произнёс Одонецкий.

— Здравствуйте, Ярослав Сергеевич! У меня для вас хорошие новости. Сейчас вашим делом занимаются представители Генеральной прокуратуры России. Найдены по-настоящему виновные люди в этом деле, и вас скоро отпустят.

Ярослав смотрел на адвоката отрешённо.

— Вы не рады?

— Рад. И кто оказался причастен к этому делу?

— Господин Ивлев и господин Самсонов. Они сфальсифицировали документы, заплатив группе специалистов, занимающихся лечением отравившихся людей.

— Я так и думал, что без Ивлева здесь не обошлось…

— Он взят под стражу.

— Ясно. Вы не знаете, что с заводом?

— Завод работает в прежнем режиме. Проверка Роспотребнадзора не выявила нарушений. Поэтому никаких ограничений на его деятельность не наложено. Полина Владимировна, прекрасно исполняет ваши обязанности.

Ярослав улыбнулся.

— Она молодец. Всегда в неё верил. Она со всем справиться.

— В прессе и на телевидении появилась опровергающая информация всех последних событий. Ваше честное имя полностью реабилитировано. Вы сможете вернуться к работе, и всё будет по-прежнему.

— Думаете? А мне кажется, по-прежнему уже никогда не будет. Это просто невозможно.

— Я понимаю, после того, что вам пришлось пережить, вам сейчас тяжело морально. Но поверьте, время лечит всё. Вы забудете об этих неприятностях. И посмотрите снова на всё своими прежними глазами.

— Я, очень на это надеюсь.

— Полина Владимировна в ближайшее время добивается свидания с вами.

— Нет, не надо. Раз вы говорите, что меня скоро отпустят, увидимся уже дома.

— Ну, хорошо. Да, кстати, простите, совсем позабыл. Полина Владимировна, просила вам передать письмо. Она подумала, может быть, это что-то срочное?

— Письмо?

— Да. Оно пришло два дня назад от Натальи Одонецкой. Это ваша сестра?

— Нет. Это моя бывшая жена.

— Понятно. Вот, возьмите.

Адвокат протянул ему письмо.

Ярослав смотрел на конверт, словно раздумывая. Он нерешительно протянул руку и, взяв письмо, положил его во внутренний карман своей куртки.

— Ну, мне пора. Я должен быть в прокуратуре после обеда. Возможно, что сегодня, смогу получить постановление на ваше освобождение.

— Спасибо, — тихо ответил Ярослав. — До свидания!

— До свидания, Ярослав Сергеевич. Держитесь. Скоро, всё будет хорошо.

Ярослав вернулся в камеру.

Он медленно подошёл к стене, на которой висел рисунок Алины. На нём она изобразила яркое солнце над головой, голубое небо, их тёплый и уютный дом, кота Василия и себя ослепительно улыбающуюся и крепко сжимающую ладони Ярослава и матери.

Одонецкий грустно улыбнулся и провёл подушечками пальцев по чуть измятой бумаге, нежно поглаживая рисунок. Он так соскучился по своей маленькой названной дочке. Безумно не хватало её улыбки, звонкого, словно колокольчик смеха и тёплых ладошек, которыми она обнимала его за шею каждое утро, когда он отвозил её в детский сад. Но больше всего не хватало, её трогательного:

— Папочка, я так тебя люблю!

Ярослав прикрыл глаза, пытаясь сдержать слёзы, которые так предательски подступали к глазам. Сердце всегда замирало в волнении, когда слышал эти её слова.

— Доченька, моя, как же я скучаю по тебе, — подумал он, про себя.

Он опустился на кровать, откидывая рукой в сторону одеяло, и задумался.