В ритме сердца

– Моя невезучесть определённо переплюнула твою, дикарка… Стопроцентно переплюнула… – Что? О чём я вообще говорю? – Ведь какова была вероятность… что единственная девушка, которая… способна отражать мою способность… – Стоп! Адам! Заткнись! Ты не должен говорить ей об этом! – единственная, кто может позволить мне ощутить весь кайф своей силы… окажется такой… упрямой и проблематичной? – Ну молодец, кусок идиота! Теперь она знает о своём влиянии над тобой! – Я же везунчик, каких ещё поискать, Лина, тебе так не кажется? – спрашиваю я и продолжаю смеяться, как последний придурок, без единой возможности остановится, даже несмотря на то, что с лица дикарки в одно мгновенье сходит всё веселье и свет.

– Так значит в этом и заключается вся моя особенность? – сдавленно произносит она, глядя на меня глазами, неумолимо наполняющимися влажным сиянием.

Не понял. Она что ли сейчас плакать собирается? От счастья? От шока? От чего, бля*ь?! Чёрт! Когда меня уже полностью отпустит, и мозги заработают?

– Не будем сейчас тратить время на разговоры, мне нужно войти в тебя, пока твоё состояние после оргазма до конца не утратило своё действие, – вот, вроде заработали – тут я в самом деле вещи говорю. Нужно трахнуть её как можно скорее, и мой член, нисколько не опустившийся после крышесносного финиша, полностью со мной солидарен.

– Стой! – у неё же, по всей видимости, вновь другие планы: Лина шустро приставляет ногу к моей груди, когда я накрываю её бёдра ладонями в стремлении притянуть к себе ближе. – Сначала ответь мне!

– Лин, я же сказал: сейчас не время для этого, – мой голос становится более звучным и чётким, а блаженное онемение в теле с каждой секундой всё сильнее сменяется живительной силой, что обостряет все рефлексы до предела. Всё! Больше ждать нельзя!

Я обхватываю ладонью основание члена, направляя к её входу покрасневшую от нового притока возбуждения головку, но вместо ошеломительно приятного чувства проникновения в её узкие объятия я начинаю задыхаться от сдавленных ощущений между рёбер.

– Ответь мне! – шипит эта драная кошка, спрыгивая с кровати, пока я заваливаюсь на бок от боли, вызванной сильным, точным ударом женской стопы по моему солнечному сплетению.

– Ты совсем больная?! Что на тебя нашло?! – рычу я, покашливая. – Какого хрена ты вытворяешь?!

– Я сказала: ответь мне, Адам! – приказывает она, срываясь на крик, что молниеносно смывает с меня вызванный крышесносным оргазмом морок, тут же затмевая всё сознание гневом.

– Ты сказала?.. Ты, бля*ь, сказала? – глухим шёпотом повторяю я. Превозмогаю остатки боли, вскакиваю с кровати и в два шага достигаю вконец обнаглевшую девку, накрывая ладонью ей шею. – Нет, Лина, ты не говоришь! Ты кричишь, дерёшься и приказываешь. А я всего этого не потерплю. Никогда. И ни от кого! Поэтому ты сейчас же сделаешь так, как Я скажу: ты вернёшься в кровать, мы доведём всё дело до конца и будем до утра упиваться этим нереальным кайфом, что позволяет ощутить моя сила. Ясно?

– Ответь мне. Сначала просто ответь, – дрожащим голосом она продолжает стоять на своём, будто абсолютно не слышит, что я ей говорю. – Всё дело только в этом? Ты ко мне так прицепился только потому, что я каким-то образом позволяю тебе испытать свою силу на себе? Или есть что-то больше? – спрашивает она, пронзительно глядя на меня своими синими, манящими, как оазисы в пустыне, глазами. Хочу окунуться в них, искупать всего себя в их пучине, а затем испить до дна, до последней капельки, до последнего издыхания. Хочу этого, даже невзирая на неимоверную злость от её непозволительного поведения и буйного нрава. Хочу, бля*ь, до помутнения. Но не буду. Не буду! Потому что не хочу потонуть во всём этом сентиментальном, полном ненужных чувств дерьме с головой.

Я уже не раз повторял: мне это нахрен не нужно! Мне достаточно сексуального дурмана, которым она меня опутывает, лишая способности здраво мыслить и контролировать себя в постели. В жизни я этого сделать ей со мной не позволю.

Она особенная. Но только в пределах моей спальни. За ними – она не будет иметь надо мной никакой власти!

– Ну же, давай! Ответь! Чего молчишь опять? Вопрос простой. Есть что-то больше или нет, Адам? – её тон вновь набирает громкость, а в тот самом слезливом блеске её глаз начинают танцевать языки бессильной злости. Она отрывает мою руку со своего горла и делает большой шаг назад, в тревожном ожидании поджимая губы.

Я чётко вижу в её влюблённой синеве давно известную мне глупую женскую надежду, которую я погашу ещё в самом начале, чтобы избежать очередных проблем и любых недопониманий.