В ритме сердца

Не могу не отметить, что с нашей последней встречи друг практически не изменился: всё те же мальчишеские черты лица и статная осанка артиста, лишь стрижка стала заметно короче, да взгляд более серьёзный.

– Тебе ли не знать специфику моих встреч с ними. – Возвращаясь в своё кресло, закидываю руки за голову.

– Конечно, знаю, и, похоже, некоторые вещи не меняются даже с годами. Ты конечный предприниматель, Адам. Даже в постели не можешь обойтись без бизнеса.

Теперь я искренне смеюсь.

Но что есть, то есть. Даже не поспорить.

– Сколько мы не виделись? – спрашивает Тони.

– С того самого момента, как ты покинул Нью-Йорк. Два года? Три?

– Пять, – ошарашивает друг.

– Чёрт! Уже пять лет прошло?

– Да, погрязнув в этих чёртовых бумажках, ты не успеешь оглянуться, как вся жизнь пройдёт мимо тебя. – Он разводит руками по сторонам, осуждающе рассматривая беспорядок на столе.

– Это и есть моя жизнь, Тони. Меня всё устраивает, – честно говорю я. Если бы работа не доставляла мне удовольствия, я бы уже давно всё бросил.

Я вообще никогда не делаю того, что встаёт наперекор моим желаниям или не приносит максимальной выгоды.

– Печально, Адам, очень печально. – Он приподнимается и подходит к окну, явно думая о том же, о чём думал я ещё несколько минут назад, – как же всё здесь вокруг уныло и бесцветно.

– Как твои дела? Не скучаешь по Нью-Йорку? Мне вообще непонятно, почему ты решил уехать. – Я, как никто другой, знаю, что там у Тони была не только блестящая карьера, но и вся его жизнь.

– Нет, по городу не скучаю. Я скучаю по сцене, а находиться в бурном Нью-Йорке, где всё напоминает о том, чего я лишился, для меня невыносимо, – объясняет он монотонным голосом, касаясь повреждённого колена.

– Но разве здесь лучше? Я не вижу тебя в Рокфорде. Этот город для тебя слишком… тусклый, что ли, – говорю я, отчётливо помня темперамент и вечно бурлящую через край энергию друга.

– То, что время не изменило тебя, Адам, не значит, что меня оно обошло стороной. – Не вижу его лица, но слышу горькую усмешку. – Но давай сегодня не будем о грустном. Тот факт, что мне удалось тебя всё-таки встретить, определённо нужно отметить.

– О-о, нет, можешь об этом сразу же забыть… – Сжимая голову руками, собираюсь остановить его ещё до того, как он огласит грандиозный план на вечер, но в этот момент в кабинет входит Мари, неся поднос в трясущихся руках, вынуждая кофейный сервиз издавать ритмичный назойливый звон.

Прислонившись спиной к окну, Тони внимательно следит за движениями взволнованной девушки, которая меня уже, мягко говоря, бесит своей «неустойчивостью» и несобранностью в работе. Видимо, она так же бездарна, как и её бывший начальник, который своими опрометчивыми решениями и безалаберным руководством значительно ухудшил положение нашей компании в Рокфорде.

И в подтверждение моих мыслей Мари опрокидывает грёбаный поднос прямо на меня, заливая все брюки и белоснежную рубашку кофе.

От неожиданности я вскакиваю со стула и теперь возвышаюсь прямо над головой неуклюжей идиотки. На сей раз ей несказанно повезло, что её вечно дерьмовый кофе успел по дороге остыть, иначе бы я не оставил от неё и живого места.

Я не кричу и не ругаюсь. Мне этого не надо. Хватает лишь красноречивого взгляда, чтобы дать ей понять силу моего негодования и заставить девчонку желать провалиться сквозь пол.

– Боже, мистер Харт, простите… Я не знаю, как это получилось. – Я думал, ещё сильнее трясти её уже не может, но как бы не так. – Я сейчас всё уберу… и… и принесу влажные салфетки. Простите, пожалуйста… Я не хотела… Я…

– Заткнись! – сдержанным тоном требую я, но она подпрыгивает на месте, словно от выстрела, и тут же замолкает.

Осматриваю свою одежду и понимаю, что никакие влажные салфетки мне не помогут. Хорошо, что я предусмотрительно успел привезти в этот офис несколько сменных костюмов.

– Мари, если не ошибаюсь, отдел кадров на пятом этаже. Иди прямиком туда, я дам распоряжение рассчитать тебя.

– Но, мистер Харт, пожалуйста… Мне… мне очень нужна эта работа… – со слезами на глазах мямлит побледневшая девушка, не вызывая во мне ничего, кроме раздражения.

На что она рассчитывает своими слезами? Я должен её пожалеть? Или утешить?

Это не по адресу.

Всё просто и справедливо. Если не справляешься со своими элементарными рабочими обязанностями – будешь уволена.

Так было, есть и будет всегда поголовно с каждым, кто не будет соответствовать моим требованиям.

– Я говорю – ты выполняешь, – с холодным спокойствием в голосе напоминаю ей закон, который не должен забывать ни один работник… и не только работник.

Девушка наконец-то прекращает дрожать, точно скованная льдом, когда замечает, как я начинаю расстёгивать ремень, а вслед за ним и молнию на испачканных брюках. Делаю шаг к ней, и на сей раз мне не удаётся расслышать не только плаксивых всхлипов и жалобных слов, но даже её собственного дыхания.

Настолько боязливые кадры обычно меня разочаровывают сильнее всех остальных женщин, что неумолимо «трепещут» в моём присутствии.

– Уходи.