В ритме свинга

Молодая женщина лет тридцати, казавшаяся старше из-за неподвижного ли взгляда тёплых карих глаз вкупе со скучающим выражением лица, или же из-за абсолютного небрежения к моде: длинные светлые волосы, собранные в узел на затылке; вечернее платье-футляр, тёмно-синее с вырезом лодочкой — в канонах старого стиля.

И мужчина, в военной форме, неотрывно следящий за женщиной, ласкающий, ловивший взглядом поворот головы, изгиб тонкой фарфоровой шеи.

Алексей Александрович Ахтынцев, полковник Военно-воздушных сил, прошедший войну, сохранивший на память осколок в плече, достигнув сорока лет, был вынужден признать, что он малодушно одержим женщиной. Одной единственной упрямой и беспутной женщиной.

— Владлена, — сжав её руку, достаточно тихо, чтобы слышала только она.

Она обернулась, глядя на него так холодно, что мороз пробирал по коже: да за что же она так ненавидела его?

Влада медленно перевела взгляд на его руку, сжимающую её ладонь. Мужчина, нетерпеливо, вздохнув, отпустил её пальцы.

— Так решительно невозможно!

— Напоминаю, — улыбнувшись ему: «Я вас не держу.»

В тот же миг к их столику подошёл какой-то светловолосый юнец, и склонившись к Владлене, произнёс: «Вы позволите вас пригласить?»

Прежде, чем Алексей успел хоть что-либо ответить, Владлена подала юноше руку.

Оркестр страдал щемящим танго «Говорите мне о любви. говорите мне снова и снова..»

— Вы очень красивы, — глядя на неё своими невозможными васильковыми глазами.

— А вы безумный наглец.

Он искренне улыбнулся: «Это стоит того».

— Вас мечтают сейчас застрелить, говорю без всякого стеснения.

— Вы здесь с ним?

— Вы ещё и дерзки. Я здесь одна.

Фортепьяно и низкий женский голос умирали последними нотами.

— Давайте сбежим.

Часть 3

В ритме Moonlight serenade бессмертного Глена

Выйти из зала, взяв его под руку. Идти босиком по влажному песку у моря, дышать, смеяться, запрокинув голову. Слушать ту несусветную чушь, которую он говорил.

Ей просто хотелось сбежать, смеяться. Подальше. от отца, который всю жизнь трясётся: в тридцать седьмом, в пятьдесят третьем — постоянно. От матери, которая корит себя за то, что дочь её к тридцати годам ещё не устроена.

Из всех она любила только деда, всесильного вояку в чине генерала, которого волею судеб не свергли, не сослали и не расстреляли, хотя добрую сотню раз могли. С ним было уютно, спокойно. С ним из памяти навсегда исчезал тот вой отовсюду, вой тревоги, который сводил её с ума в детстве.

— Как вас зовут? Меня..

Прижав пальчики к его губам: «Я спрашивала ваше имя? Вовсе нет».

Она целует его, обнимает за шею, такой хрупкий мальчик, такая тонкая шея. Сколько ему?

— Вы должно быть замёрзли, — накидывая пиджак ей на плечи.

Ахтынцев курит в холле. Она проходит мимо. Песчинки в светлых истрёпанных ветром волосах, пиджак с чужого плеча:

«Наидобрейшего утра вам, Алексей Александрович».

Мужчина потирает рёбра с левой стороны: боль от осколка иногда отдаёт в груди.

Часть 4

Benny Goodman «Sing Sing Sing»

Середина октября. На Владлене было приталенное светло-серое платье из кашемира, закрытое, с воротником стоечкой. Светлые волосы были собраны в тугой узел. Она засмотрелась на дождь за окном. Даже сбивчивая речь студента, распинавшегося у доски на предмет равновесия в растворах комплексных соединений, не могла отвлечь её. Не поворачиваясь, она поправила Аверьянова, когда тот вновь ошибся. В третий раз.

— Павел Геннадиевич, поверьте, мы с вами зря тратим время.

— Но Владлена Павловна, я учил!

Владлена вздохнула: «Предположим, — по двору, маневрируя среди луж под проливным дождём бежал опоздавший студент. Без зонтика, в светлом костюме». Владлена не сдержала улыбку: «Расскажите нам о кинетической устойчивости комплексных соединений».

Аверьянов был на полпути к получению своей «неудовлетворительно», когда дверь распахнулась и мужской голос, сбившийся от быстрого бега, скороговоркой выдал: «Простите за опоздание, можно войти?»

Аверьянов резко замолчал, аудитория притихла, и в тишине особенно отчётливым было приглушённое «Ой, что будет» в исполнении Светки Корыстылёвой.

Владлена не могла не улыбнуться, сознавая всю комичность сцены за несколько мгновений разыгравшейся у неё за спиной:

«Ба, да неужели нашлась пропажа? Товарищ»… — она обернулась к студенту и замерла на полуслове.

На неё смотрел мальчик из теперь уже казавшейся такой далёкой и размытой годами Феодосии, хотя прошло ведь две недели — не больше. Такие воспоминания не должны возвращаться к нам. Они должны оставаться там, вдали. среди солёных морских брызг и златых песков. Но не являться в столичные аудитории в образе долговязых и насквозь промокших студентов.

Его лицо отражало не меньший шок, хотя он и пытался не выдать себя.

Аудитория, ожидавшая по меньшей мере взрыв водородной бомбы, настороженно замерла.

— Проходите, — выдавила, наконец, из себя Владлена Павловна, бросив быстрый взгляд на журнал: «Арсений Петрович».