В ритме танго (СИ)

Николас замирает и через пять самых длинных в моей жизни секунд отстраняется от меня. Растерянно смотрит в глаза, будто не может поверить.

- Что?.. - непонимающе спрашивает он.

- Я боюсь тебя, - повторяю уже тверже, а слезы продолжают течь по лицу. - Я так сильно тебя боюсь.

- Но ведь я… - Николас медленно подносит руки к голове и прячет в них лицо.

Я выплакала уже все, что могла, поэтому в тишине квартиры слышно только его прерывистое дыхание. Он поднимает на меня глаза, отчаянные и потерянные. Встает и уходит, не закрыв дверь, а я остаюсь сидеть на полу. Между нами больше нет недосказанностей, и все точки над i расставлены. Теперь только нужно это пережить.

========== Танец тринадцатый, свободный ==========

- Слышал? В женской раздевалке вчера лампы выбили, - лениво сообщает один охранник другому, когда я уверенно захожу в театр.

- А кто?

- Да, этот, который баб вечно водил. Приперся вчера пьяный в говно…

Звуки голосов остаются за спиной, а мой шаг становится чуть менее уверенным.

Вдох, выдох. Сжав резную шарообразную ручку двери тренировочного зала так, что на руке потом точно останется замысловатый рисунок, я резко проворачиваю ее. Сегодня я старалась прийти максимально поздно, чтобы мучительно не дожидаться Николаса. Но его в зале нет, несмотря на то, что время уже половина одиннадцатого.

- Вивьен! Ну, наконец-то! – восклицает Лазаль, всплеснув руками.

Я медленно вхожу, а глаза внимательно оглядывают зал, цепляясь за каждую человеческую фигуру. Костюмы с блестками заменили обычные трико и майки, танцевальные туфли блестят.

- Не думал, что ты опоздаешь на примерку костюмов. Сама же всегда больше всех придираешься, - постановщик сдергивает с вешала платье в чехле и всучает мне. – Переоденься и выходи. А где Ник, кстати? Разнес вчера женскую раздевалку! Что с ним, черт возьми, происходит?

- Понятия не имею, - дрожащим от гнева и страха голосом произношу я, сдернув наряд, и быстрыми шагами удаляюсь.

Стекла в раздевалке уже убрали, но вставили только пару ламп. И даже в этом тусклом свете платье великолепно. Поднимающий присобранный лиф, даже из моей откровенно маленькой груди делающий нечто весьма аппетитное, откидная юбка, соблазнительно покачивающаяся при каждом движении бедер, искрящиеся блестки и ткань… Я развязываю тесьму на юбке, и кроваво красный атлас шлейфом падает назад и струится по смуглой коже. Стягиваю с волос резинку, и каштановый водопад рассыпается по плечам.

- Вы потрясающи, - раздается за спиной мужской голос, заставляя вздрогнуть.

По привычке, чтобы оглядеться, я не оборачиваюсь, а просто смотрю в зеркало.

- Мистер… - заминаюсь, никак не могу вспомнить имя. Тот мужчина, которого я видела в старом танцевальном зале, учитель моего ублюдка. – Простите, не помню Вашего имени.

- О, это моя вина, я не представился в прошлый раз. Артур Симпсон, - мужчина улыбается и протягивает мне руку, а я все так же смотрю на него в зеркало. – Никаких рукопожатий? Ну, что ж. Я хотел поговорить с Вами о Нике.

От этого имени на лице у меня появляется звериное выражение, и я резко оборачиваюсь.

- Присядете? – мистер Симпсон садится на лавочку и жестом приглашает меня.

- Не думаю, что нам есть, о чем разговаривать, - холодно отвечаю я и снова обращаюсь к зеркалу, поправляя складки.

- Ник приплелся ко мне под утро, пьяный… и такой растерянный, - несмотря на мое нежелание говорить, начинает мистер Симпсон. – Нет, напиваться, он напивается, бывает, но чтобы такое лицо… Я в первый раз видел его таким. Глаза в никуда смотрят и все шепчет: «Она боится… она боится быть со мной… она боится меня…». И я спросил: «Ник, Ник, да кто тебя может бояться?». Он… назвал Ваше имя. Собственно, я потому и пришел. Я знаю, он хороший мальчик, добрый, вспыльчивый правда, иногда необдуманно себя ведет, но все же…

Пока мистер Симпсон говорит, я неотрывно смотрю на его лицо. Для него Николас – все равно, что сын. Я уже видела такое выражение лица. У моего первого учителя танцев.