В ритме твоего тела

Рваные аккорды пронзали насквозь вихрем чувств и эмоций. О чём я только думала, когда попросила Джеймса спеть? Что он один из той серой массы музыкантов, которые пишут песни ради толпы? Как же я ошиблась!

«И мне жаль, что я злюсь,

Когда осознаю, что ты потерял,

Но за этот страх, что я создал внутри себя, пришлось дорого заплатить.

Ведь теперь ты дома,

Теперь ты дома…»

Тишина… Всё закончилось. Но еле заметные вибрации всё ещё блуждали по комнате, сталкиваясь с мебелью и стенами, рикошетя от них, возвращаясь ко мне. Я была поражена до глубины сознания и подсознания, до них же очарована и восхищена.

Некоторое время Марлоу стоял неподвижно. Я тоже не шевелилась, просто смотрела на него. Наверное, стоило похвалить исполнение, композицию, текст, но мы оба понимали, что в данный момент слова будут лишними. К тому же, по моим глазам, в которых блестели слёзы, и так всё было понятно. Кому бы Марлоу не посвятил эту песню, он вывернул из себя душу, чтобы написать её. И за этот подвиг я безмерно его уважала. Алан выбрал правильного артиста! Нет, не артиста, музыканта! Настоящего музыканта, человека отмеченного печатью Бога.

Эпизод четвёртый

В главе использована песня

Zoe Kravitz – Don't

– Теперь твоя очередь, – неожиданно вернувшись в реальность, заговорил Джеймс, убирая гитару на стойку.

Я вздрогнула и посмотрела на него с мерцающей паникой в глазах.

– Издеваешься? После того, что я только что услышала?..

Марлоу слегка улыбнулся. Видимо, этих ничтожных слов ему было достаточно, чтобы удостовериться – мне понравилось его выступление. И это было действительно так! Я была в полном восторге и от самой песни, и от её исполнения!

Невзначай проведя пальцами по грифу, словно благодаря Fender за поддержку, блондин подошёл к ковру и вальяжно на него завалился, перехватывая налету из моих рук бокал с вином, тут же к нему прикладываясь.

– В горле пересохло, – объяснился парень, возвращая напиток, после чего, откинулся на спину, прикрыв глаза.

Его голова лежала прямо у моих коленей, и мне так сильно захотелось провести ладонью по белобрысым волосам, что аж пальцы свело.

Уровень опасности – КРАСНЫЙ!!!

Я сжала руку в кулак, отвела в сторону взгляд и размеренно выдохнула.

В тягучем молчании прошло минут пять, может незначительно больше. Блондин всё так же лежал с закрытыми глазами, я смотрела на огонь, думая… да ни о чём не думая.

– Ну, так что это будет? – нарушил тишину фронтмен «Крешеров», приоткрыв один глаз.

– В смысле? – я глянула на него вскользь, желание прикоснуться никуда не ушло, просто притаилось…

– Гитара или фоно?

– В смысле? – ещё раз повторила я не въезжая.

– Песня! Ты должна мне личную песню, – широко улыбнувшись, напомнил Марлоу.

– Ничего я тебе не должна, – сощурившись, хмыкнула я, допивая вино.

Джеймс резко принял сидячее положение и, балансируя на прямых руках упирающихся ладонями в пол, завис в нескольких сантиметрах от моего лица.

Близко… опасно близко.

– Неправильная формулировка! Мы никому и ничего не должны… – от голоса британца, опустившегося на несколько тонов, по моей спине побежали взволнованные мурашки.

– Мы? – слизывая с губ его дыхание, уточнила я полушёпотом.

– Люди, – пояснил блондин. – Долг понятие слишком приземлённое. Ты должна. Я должен. Мы должны. Но где за всем этим личность? Исполнять долговые обязательства не значит быть хорошим человеком. Как думаешь, брошенный ребёнок радуется приходящему раз в месяц чеку от отца без обратного адреса? – Я отрицательно качнула головой. – То-то и оно! Поступать по совести и следовать долгу не одно и то же. Благие дела не должны быть продиктованы вынужденной ответственностью, они должны идти изнутри, понимаешь? От сердца…

Всё это время Марлоу смотрел мне прямо в глаза. Его прямой взгляд, окрашенный всеми оттенками небес, горел искренностью, заставляя дыхание сбиваться. Интересно, как долго этот парень продержится на олимпе славы? В какой момент она сломает его? Заставит пересмотреть постулаты, нарушить принципы, изменить себе в погоне за успехом? Не то чтобы я не верила в Джеймса, просто это случалось со всеми, рано или поздно. Я видела десятки, сотни примеров падения. Жажда популярности, зачастую, доводит людей до края.

– Фортепьяно… – точно под гипнозом, выдохнула я.

– Фортепиано? – озадачено переспросил Джеймс, но тут же смекнул о чём речь. – Окей, фортепиано!

Я смущённо опустила взгляд и медленно встала с пола, отдавая Марлоу бокал. Руки почти сразу заледенели – так всегда случалось, когда я нервничала. Под рёбрами внезапно возник воздушный шар, стремительно увеличивающийся в размерах, раздвигающий рёбра и мешающий нормально дышать.

Господи! Неужели я буду петь?..

– Песня посвящение? – поднимаясь следом, Джеймс поплёлся за мной к роялю.