В руках садиста

–Нет! Нет! Я звоню не по этому поводу. Мы с Колей решили все наши вопросы.– Опустила глаза на коленки, обиженно прокручивая в голове, что не видела мужа уже несколько дней.

–Что же тогда?

–Помните, вы рассказывали мне о Наташе Васильевой, первой любви Коли.

–И?

–Я хочу, что бы вы воспользовались своими связями и разыскали ребенка Ника, если он все же родился.

–Почему вдруг, сладкая, вас так заинтересовал этот вопрос?

–У меня есть один друг из интерната и мне хочется узнать кто его родители?

–Не думаете ли вы, что это Ковалев?

–Думать можно многое, а я хочу быть уверена.

–Я вас услышал. Для Вас, милая, звезду с неба.

–Прошу не начинайте. Я и так о многом в своей жизни сожалею. Не стоит нагнетать.

–Я свяжусь с вами, как только что-то буду знать. Кстати. Вам привет от Петра.

–Он у вас?– Радостный поток тепла оживил мою душу.

–Хороший парень. Отличный работник.

–Берегите его, пожалуйста, и передайте, что я в порядке.

–Может, вы желаете сами ему это сказать?– Лилейный голосок прозвучал в трубке и я услышала знакомый тембр.

–Привет.

–Петя…– Я не успела сообразить. Не успела среагировать. Мой телефон вылетел из ладони в крепкую хватку и разбился о стену. Я обернулась, погружаясь в зверский взгляд своего телохранителя.– Что ты делаешь?

–С этого дня разговоры по телефону запрещены.

–Но мой муж не отдавал такого указания.

–Я сам себе отдал.– Навис грозным устрашающим облаком надо мной. Угнетая высоким ростом и широким разворотом плеч.– Тебе запрещено общаться с бывшим телохранителем.

–Но почему?– Слезы беспомощности полились из глаз.– Я нахожусь в этой комнате неизвестно сколько времени. Вижу за окном только смену дня и ночи. Уже и снег выпал на землю. Где мой муж? Я хочу видеть его!– Тяжелый взгляд придушил мой пыл, заставляя съежиться в страхе.

–Много вопросов задаешь.– Порылся в кармане и достал маленькую голубую таблетку. Больно ухватившись в мою шею, громила с силой притянул мою голову к себе. Обрывая волоски, сжимая до синяков. Грубые пальцы вжались в мои губы, но я насколько могла сильно сомкнула их.– Открывай рот, шлюха.– Пробасил монстр. Мотнула отрицательно головой. Он еще сильнее вжал пальцы и я почувствовала, как зубы впиваются в мягкие ткани, как на языке появляется металлический привкус. Одно неаккуратное, даже сказать грубое движение с насильственным напором и таблетка у меня во рту. Рустам запрокинул мою голову, ударяя по гортани.– Теперь глотай.– Спазмы сжимали мое горло. Пыталась выплюнуть таблетку, но только понимала, что ситуация ухудшалась. Таблетка моментально таяла на языке.

                        *****

–Как она?– Сквозь беспокойное марево, находясь в плотном, густом тумане, размазанного сознания, до меня донесся голос Николая. Он здесь. Он пришел помочь мне. Меня кидало из стороны в сторону, пыталась найти его тело, нащупать крепкие руки, но только бесполезно разводила пространство перед собой.

–Не хотела пить, пришлось силой затолкать.– И этот голос знакомый. Открыла глаза, но пелена отбирала у меня ясные очертания.

–Держи ее в таком состоянии до утра.– Воздух вокруг меня поменялся и я почуяла аромат моего мужа рядом с собой. Склонился над кроватью и коснулся меня. Нежно, ласково. Погладил по волосам, провел пальцем по губам. Он успокоился и простил меня. Тянусь к нему, но бесполезно, его видение ускользает от меня. Чувствую крепкую ладонь под головой, родную, любимую, которая могла не только причинять мне боль, но и доводить до исступления своими ласками. К губам касается холодная керамика и в меня вливается сладкая жижа.

Снова я окунаюсь в беспамятство ярких красочных видений.

Из моих скитаний в подсознания помню только тихие голоса надо мной, слов не понимаю, будто разговаривают не на русском языке. Понимаю, что так оно и есть. Это язык гор и сейчас они не о ласточках разговаривают. Резкие голоса, выкрики, скорее спорят, но мне трудно разобрать о чем идет спор. Пытаюсь открыть глаза, но веки тяжелы, а внутри словно выжигает огнем. Тошнит. Как же мне плохо. Чувствую, как подступает к горлу и не сдерживаюсь.

–Черт, она испачкала мою обувь.– Слышу грозный крик над собой и меня встряхивают, как тряпичную куклу.

–Не тряси ее так.– Толчок и я падаю на что-то твердое.– Она и так вывернулась наизнанку. Надо ее снова напоить, что бы не пришла в себя раньше срока.

Эти голоса не знакомы мне, но ужас внутри замер твердой консистенцией. В меня снова вливают что-то жидкое и сознание мутнеет.

                        *****