В руках у психопата (СИ)

— Судя по рассказам Жанны, здесь оборудована целая лаборатория с незаконными экспериментами на людях. Их держат без их на то согласия. Сейчас мы тут все осмотрим, запротоколируем и заведем дело. — Главный отдал распоряжение участникам группы, затем подозвал помощника, который, подняв маску на лоб, усиленно обтирал лицо. — Жень, приведи Жанну с ее жертвами. — Женя заржал, как конь. Видно и в правду, никто из них не сомневался в способностях медсестры обуздать этих уродов.

— Сделаю!

Мы с Эви, доктором Брусникином и его коллегой, которая, как оказалось поверила в него и помогла с поисками, тихонько разговаривали. Я не до конца верил, что врача так просто лишили всего. Пока он рассказывал, все, что с ним происходило, пока мы находились в руках у психопата, мы с Эви удивленно переглядывались. Дааа, ему тоже пришлось не сладко! Он, также поведал, как им удалось добраться до нас. Через одного профессора они ставили палки в колеса нашему психу. Затем, об этих их действиях узнали оперативники, которые давно взяли под наблюдение гения. Только вот не могли попасть на его территорию — разрешения на то не было. Поэтому внедрили Жанну под видом медсестры. Она собрала доказательства, по которым им дали добро на проникновение без оповещения. Но, чтобы сделать это незаметно, они воспользовались все той же Жанной, которая открыла им двери. Девушка отвлекла внимание охранника в серверной, чтобы он не поднял тревогу и группа беспрепятственно проникла в клинику. Никто не знал где нас искать, поэтому они решили разделиться. Группа захвата, услышав крик Эви, направилась в палату, а медсестра, чтобы не привлекать внимание, настояла на том, чтобы пойти одна к кабинету профессора…

Его монолог прервался, когда в палату ввели борова, профессора и второго охранника. На их лицах был виден испуг — они не знали, что их ожидает. Подтолкнув всех троих к длинному и остальным охранникам профессора, которых малыми группами приводили оперативники, медсестра направилась к главному, что-то прошептав. Я заметил, что рука борова неестественно свисает — видно девушка неплохо поработала над ним. Он еле сдерживал себя от боли. Его потряхивало, губы крепко сжаты… Прекрасное зрелище! Я прекрасно понимал, что испытываемые мной радостные ощущения от чужой боли, попахивают садизмом, но ничего не мог с собой поделать. Они не люди и все это заслужили.

Главный, переговорив с Жанной направился к нам. Его серьезное выражение лица мне не понравилось. Что-то случилось?

— Тут такое дело, — почесывая затылок пробормотал он, — Жанна говорит по дороге сюда ей шепнул наш сотрудник, что дело дрянь.

— Что это значит?! — Все же на виду! В чем проблема?!

— Это значит, что у нас ничего нет против этих уродов, кроме вашего заточения! — вскричал главный. — Да и с этим ничего не состряпать. Ваше слово против его, — кивнул в сторону, сбившихся в кучку уродов. — Эта сволочь скажет, что вы незаконно проникли на его территорию. Еще неизвестно, чем это может закончится. Вам вполне могут впаять срок! — Чего!? Я что-то не совсем понял! Ему ничего не будет!? Он уйдет от наказания!?

— А как же его опыты!? Люди под аппаратами, которые находятся рядом с его кабинетом. Это что, не в счет!? Что же это за правосудие такое!? — вне себя от злости закричал я, порываясь разорвать глотку профессору, чтобы хоть как-то унять клокотавшее в груди беспощное состояние.

— Так нет ничего! — заорал в ответ главный. Вернулась группа, которую он отправил за сбором доказательств. Они в кратце пояснили, что все чисто! Нет ни лаборатории с людьми! Ни подвалов с кровью и элементами пыток! Все прибрано!

Доктора завозмущались, негодуя… Столько трудов и зря…

Я взглянул на профессора… Он вернул мне взгляд, полный превосходства и громко расхохотался. Я уверен, каждый в этой комнате, исключая, конечно, его людей, готов был придушить его собственными руками. Вот, что я слышал прошлой ночью! Они подчищали следы своих преступлений, подозревая что-то. Умный, сука!

— Артем, Артем! Какой же ты, все таки, наивный. Весь в отца… — подбежал к нему и принялся наносить ему удары в лицо, но псих продолжал смеяться, словно, не чувствуя боли. Меня никто не останавливал и я оторвался на славу, пока в изнеможении не повалился рядом, закрыв лицо руками. Мало того, что он, возможно, избежит наказание, так еще и мы с Эви окажемся на скамье подсудимых. Вот это удача! Вот это жизнь, блять! Везет, как утопленникам!? Нихрена!