В садах Лицея. На брегах Невы

Через много лет в повести «Капитанская дочка» Пушкин изобразил подобную жительницу Царского Села, племянницу придворного истопника Анну Власьевну, которая тоже знала все на свете и даже была посвящена «во все таинства придворной жизни». «Она рассказывала, в котором часу государыня обыкновенно просыпалась, кушала кофей, прогуливалась; какие вельможи находились в то время при ней; что изволила она вчерашний день говорить у себя за столом, кого принимала вечером, — словом, разговор Анны Власьевны стоил нескольких страниц исторических записок…».

Такие разговоры слушал и Пушкин, бывая в гостях у своих царскосельских знакомых. Только речь уже шла не о Екатерине II, а о внуке ее Александре I. Недаром Пушкин так хорошо изучил вероломный и непостоянный нрав этого «властителя слабого и лукавого».

В гостях у Теппера

Разрешив воспитанникам отлучаться из Лицея, Энгельгардт позаботился о том, чтобы несколько почтенных семейных домов царскосельких жителей гостеприимно распахнули перед ними свои двери.

И вот в гостиных придворного банкира барона Вельо, управляющего Царским Селом Ожаровского, лицейского учителя музыки и пения Теппера де Фергюсона появились стеснительные поначалу юнцы, облаченные в синие лицейские мундиры.

Пушкин охотно бывал в домике Теппера. Учитель пения жил в двух шагах от Лицея. Его невысокий одноэтажный каменный дом с мезонином, с частыми длинными окнами был построен основательно, прочно, во вкусе прошедшего XVIII века. Дом был затейлив, не совсем обычен, как бы под стать своему хозяину — чудаку, оригиналу, прожившему неспокойную, полную превратностей жизнь.

Барон Вильгельм Теппер де Фергюсон не всегда был скромным преподавателем пения. Происходил он из Польши, из семьи богатого банкира. Но в одну из тамошних революций отец его погиб, а с ним и все богатство.

В это время сам Теппер путешествовал, «как какой-нибудь лорд», по Европе. Узнав о случившемся, он не растерялся. Напечатал в газете в Вене, что дает уроки музыки.

Восемь лет провел он в столице Австрии. В Вене тогда жили многие выдающиеся музыканты, среди них Моцарт и Сальери. Приехал сюда и молодой Бетховен. Он и Теппер совершенствовались у одного учителя.

Вскоре Теппер стал известен в Вене и в других городах Европы как превосходный пианист и подающий надежды композитор. На рубеже нового, XIX столетия молодой музыкант переселился в Россию, ставшую для него второй родиной. Его концерты в Петербурге проходили с успехом.

В России Теппер женился, поселился под Петербургом в Царском Селе, в собственном доме.

Дом Теппера. Литография В. Лангера. 1820 год.

Когда директором Лицея был назначен Энгельгардт, он пригласил Теппера, своего давнишнего приятеля, обучать воспитанников пению. И тот стал обучать — безвозмездно и охотно.

Лицеистам Теппер нравился. Чудаковатый учитель пения привлекал блеском своего музыкального дарования, обширностью познаний, всем своим обликом, благородным и вдохновенным.

Пушкин, Дельвиг, Яковлев, Корсаков, Корф, Есаков охотно заходили на огонек в домик Теппера — пили чай, болтали, музицировали. Играл сам хозяин, играли и гости.

Я Лилу слушал у клавира;
Ее прелестный, томный глас
Волшебной грустью нежит нас,
Как ночью веянье зефира.
Упали слезы из очей,
И я сказал певице милой:
«Волшебен голос твой унылый,
Но слово милыя моей
Волшебней нежных песен Лилы».

Лилой Пушкин называл миловидную, остроумную молодую вдову Марию Смит, жившую у Энгельгардта. Она тоже бывала на вечерах у Теппера.

В его гостиной, как и в других царскосельских домах, «где Лицей имел право гражданства», юные девицы распевали под звуки фортепьяно не только модные чувствительные романсы, но и стихи Пушкина, положенные на музыку Мишей Яковлевым и лицейским «трубадуром» Корсаковым.

Особенно всем нравились стансы «К Маше». Пушкин написал их младшей сестре Дельвига, очень милой и живой восьмилетней девочке, которая зимою 1815 года гостила вместе с матерью в Царском Селе.

Вчера мне Маша приказала
В куплеты рифмы набросать
И мне в награду обещала
Спасибо в прозе написать.

Спешу исполнить приказанье,

Года не смеют погодить:
Еще семь лет — и обещанье
Ты не исполнишь, может быть.

Вы чинно, молча, сложа руки,

В собраньях будете сидеть
И, жертвуя богине скуки,
С воксала в маскерад лететь —

И уж не вспомните поэта!..

О Маша, Маша, поспеши —
И за четыре мне куплета
Мою награду напиши!