В самое сердце

Ярослав и сам не понял, что его так взбесило. Подумаешь, друг пришел встретить? Подумаешь, она ответила «до вечера». Что вообще такого? Тем более, кто говорил, что у Калашниковой не может быть друзей мужского пола. И общались они еще по телефону так… ну как очень близкие люди. Все же нормально. Он вон сам очень общительный, да и девчонки липнут. Глупость, конечно.

Только глупость эта никак покоя не давала. Все прокручивалась и прокручивалась. Вечером Ярик сел настраивать таргет. И так крутил, и эдак, но проклятая «глупость» назойливо лезла. Почему Ветров не понимал. Никогда не страдал он от подобных заскоков. Просто еще вчера Настя так смотрела на него, словно в мире существует лишь один мужчина — Ярослав. А теперь оказывается не один. Стало интересно, как она на Колю этого смотрит.

В восемь вечера прикатил Тема с пивом. Начал рассказывать про свою новую девушку, хвастался, одним словом.

— А ты чего такой хмурый? — в конце длинного монолога спросил Иванов.

— Ничего, голова болит, — отмазался Ветров. В самом деле, ответа на этот вопрос у него не было. Странная и раздражающая эмоция прожигала нервные клетки.

— Пивас тогда лучше не пить, — заботливо заявил Артем. Потянулся к бутылке друга, но Ярик схватил ее. Посмотрел так, будто припечатал взглядом. Грушу бы побить, а не пиво пить.

— Что твоя мини-училка? Как уроки? — завел шарманку Иванов.

— Она не моя, — одними губами ответил Ветров, подперев подбородок.

— Еще не отплатил натурой? — усмехнулся Тема.

— И не собираюсь, у нее вон Коля есть, — вылетело внезапно.

— Коля?

— Коля.

— Что за Коля? — улыбка растянулась от уха до уха на лице Иванова. Он даже поддался чуть вперед, явно ожидая услышать интересную историю.

— Коля и Коля, мне какое дело, — прогундел Ярик, делая глоток пива. Отвернулся к окну, но почему-то пейзаж не порадовал. Хотя на небе виднелись маленькие огоньки.

— А откуда ты про него узнал?

— Мы занимались, а он названивать начал. Пришел ее встретить с пар. Друг же, — на последнем слове как-то сам собой поменялся тон голоса.

— Так друг или парень? Я что-то не пойму.

— Мне какое дело? Друг или нет? — прикрикнул Ветров. Злость снова начала подкатывать. Откуда она вообще бралась, неясно.

— А что ты так завелся? — усмехнулся Тема.

— Ничего я не завелся. — Отмахнулся Ярослав. Потом, правда, перевел взгляд на Иванова и озадаченно спросил: — Ты вообще веришь в дружбу между парнем и девушкой?

— Яр, — Артем встал и подсел рядом. Наклонился так, будто на лице у Ветрова что-то крайне странное.

— Что? — опешил парень от столь внезапного внимания.

— Ты что ревнуешь?

— Что? — глаза Ярослава округлились, а в горле образовался какой-то ком. Снова всплыла эта надоедливая «глупость». И милая улыбка Насти, которая еще вчера казалась, принадлежала только ему одному, а сегодня уже надо ее делить с кем-то еще.

— Ревнуешь, говорю?

— Совсем что ли? Что это мне ревновать? Кто она мне?

— Ну не знаю, тебе лучше знать, что ревновать.

— Я никогда и никого не ревновал. Ревнуют только неуверенные в себе люди. В результате возникает одна из разновидностей параноидальной шизофрении — бред ревности. — Тема с минуту молча смотрел на друга, а потом закатился смехом. Да так ему весело сделалось, что аж открылась икота. В конце концов, Ярик пнул его в бок, что тот аж свалился на пол.

Сидели они недолго, потому что впереди еще были дела. А Тему мать просила вернуться раньше, с чем-то ей там надо было помочь. Распрощались около половины одиннадцатого, и с нетрезвой головой Ветров уселся повторить пройденный материал по китайскому. Каждый день был на счету. На пары к Грымзе он не ходил, но это пока. Вот чуть поднатаскается, да как блеснет перед ней. Челюсть точно отвалиться. Забавное будет зрелище, думал Ярик.

После исписанных двух листов, Ветрову стукнуло в голову написать Насте. Сначала подумал, а вдруг она сейчас с этим своим Колей сидит, смеется и весело болтает. Вдруг они вообще целуются или любовью занимаются. На душе стало противно почему-то от этих глупостей. И вместо сообщения, Ярослав нажал на кнопку вызова.

К черту.

Она ведь не говорила, когда можно звонить, а когда нельзя. А у него вон и вопросы есть по грамматике. И вообще! Ничего такого в позднем звонке же нет. Хотя попрощались они как-то не очень радужно. Вернее, Ярик психанул. Он и сам понимал, реакция неправильная. Так нельзя. Но ничего не смог с собой поделать. Эти милые разговоры раздражали. Сильно. Шариковая ручка успела треснуть, а негатив никуда не ушел.

— Але, — послышалось на другом конце провода буквально со второго гудка. Голос у девчонки был взволнованным, но теплым. От нее вообще всегда веет теплом.

— Привет, не отвлекаю?

— Нет, конечно, нет. Рада тебя слышать, — почти шепотом произнесла Калашникова. Не говорят обычно девчонки такие слова, по крайне мере, Ветрову не говорили. А если и говорили, то в какой-то пошлой интонации.

— Нормально добралась домой? — зачем-то спросил Ярик. Он убеждал себя, что это просто из вежливости. По этикету положено.

— Да, спасибо. А ты?

— Замерз немного. Зима пришла быстрей, чем я успел купить шапку.