В самом тихом омуте

– Нет-нет, простите, но я не могу принять его обратно. Столько лет никто из нас не мог отплатить вашему ордену за помощь из-за ваших убеждений. Хоть сейчас возьмите в качестве благодарности, проявите снисхождение. –

С тяжелым вздохом Мортрит принял посох и отправился обратно в город, путь был далёк.

По пути обратно, Мортрит рассматривал шлем Тирта. Прекрасный шлем, высочайшая работа кузнеца, гравировка изумительная, носить такой удостоен воистину только глава всего. Но не Мортрит, хоть Тирт и сделал его главой ордена, но он не считал себя хоть чуточку достойным не то чтобы носить шлем, а даже называться рыцарем. В деревне, что ближайшая к городу, рядом с которой и казнили всё ещё висящих там, ведьм эффект был тот же. Расступающиеся люди, не позволявшие себе преградить путь. Когда-то давно эта деревня так же подвергалась нападениям ведьм и зверей из леса, но как раз рыцари ордена “Стигматы Солнца” множество раз спасали деревню и множество жизней, которые даже сейчас находятся здесь.

Взрослые за спиной, прошедшего Мортрита рассказывали своим детям, чьё знамя он несёт и чем заплатил орден защищая их. Далеко не один десяток рыцарей погибали, защищая только это место. Погибали от голода, стоя на страже, от ран и ударов в спину, некоторых растерзали когти.

Стражники охранявшие ворота в город смотрели на него будто на мертвеца, но всё-таки узнали его ещё с того момента, когда Мортрит был с Кресной. Отдав честь, приложив руку к груди они пропустили его сквозь небольшую толпу людей, просящихся внутрь. Оказавшись в городе, под лучами Солнца толпа горожан жила своей жизнью, заполоняя все улицы города. В этой толпе Мортрит услышан звонкий колокольчик, как и когда-то давно, повернув голову в сторону звука он увидел, как высокий худощавый мужчина в мантии черного цвета, с колокольчиком на поясе, казнил какого-то парня с помощью фантомной косы. Голова парня отлетела в сторону, а тело утекая жизнью рухнула на землю. После содеянного он сразу удалился от тела, только больше заинтересовав Мортрита, подошедшего к телу. От вида обезглавленного тела немного тошнило и было мерзко, но ему было интересно за что можно заслужить такую учесть.

Осмотрев тело, он заметил метку на кисти, такую же, как и у самого Мортрита, посмотрев на отрезанную голову с открытыми глазами, смотрящими прямо на него кровь застыла, будто его только что убили. Отскочив назад, Мортрит поторопился убраться подальше, даже не забирая ничего с тела. Неужели на них ведётся охота и почему ему ничего не сделала мимо проходящая стража?

– Ого, какой красавец! – Обрадовавшись приходу Мортрита, сказал Вит’Мир. – Твой поход закончился удачно?

– Да! Вот то что мы искали. – Протягивая бутыль с зельем сказал Мортрит. – Я сейчас видел, как парню отрубили голову призрачной косой, какой-то мужик в мантии.

– Это нормально… Как бы не было прискорбно, но это палач тех, кто слишком сильно мешал гражданам города. Успокойся если за тобой и придут я верю, что ты сможешь уйти! – С улыбкой произнес Вит’Мир осматривая зелье. – Шёлк, богато! Сколько же его у тебя! Куда ты его денешь?!?

– Подарю Везрит. Конечно, я мог и продать его, но мне кажется ей он пригодится больше, чем мне. – Подождав с минуту Мортрит продолжил: – Так что, это то?

– Да, очень похоже, ты уверен насчёт Ламила? Если ты не угадал, то мы, наоборот как раз таки напоем его! – Бросив взгляд на герб и шлем Вит’Мир спросил. – Откуда такое добро?

– Долгая история, расскажу в следующий раз. Давай зелье, я уверен более чем достаточно!

– Не прогадай, друг. Я буду надеяться, что ты прав. –

Днём по крышам было ходить опасно, слишком заметно, так что Мортрит пошёл до дома Ламила сквозь толпу по улицам, заполняя фляжку зельем чтобы он ничего не заметил. На удивление поток быстро донёс его до дверей своего друга, которые были как всегда открыты.

Внутри картин стало только больше. Раскиданные по полу некоторые показывали скрещенные мечи на фоне неба, некоторые бесформенные черные щупальца тянулись сквозь всё полотно, обхватывая красное сердце в середине. Но больше всего было нарисовано размытое или недописанное лицо девушки, видимо он не может вспомнить лицо Кресны, но через неудачи пытается нарисовать её. Сломанная лютня валялась всё там же, Ламил совершенно не убирается или это тоже является предметом интерьера для него и трогать такое нельзя.

Сам Ламил малевал очередной холст под разросшимися лозами, освещавшими ему всё.

– Мортрит! Ты вернулся, я так рад тебя видеть. – Ламил бросился к нему и обнял, будто они не виделись несколько лет. – Красиво выглядишь, не знал что ты рыцарь.

– Нет. Я не могу сказать про себя так. – Мортрит злился, когда его называли рыцарем, убежденный, что он слишком слаб для такого титула.

– Но насколько я помню в ордене состоят только рыцари, а на тебе герб одного из них. Не скромничай, Мортрит!

– Ты чего такой радостный? – С подозрением спросил Мортрит.

– Соскучился по тебе, мы столько не виделись! Зачем ты, кстати, просил противоядие?