В сантиметре от смерти

— Я уже второй день вас дожидаюсь! — сердито закричал он, едва Костя вылез из кабины. — Почему не ехали? Где задержались? Все живы и здоровы?

— Спасибо, друг, все живы и здоровы. Мы немного задержались у пограничников, сегодня же поедем в Захчагар, — ответил Костя.

— Много змей поймали?

— Не особенно.

— Костя, ты знаешь, чья это машина стоит возле моего дома?

— Наверное, какая-нибудь экспедиция?

— Это Бутыкин приехал!

— Бутыкин? А где же он сам?

— Спит возле машины пьяный, как свинья, — брезгливо поморщился Курбан-Нияз. — Я его даже в дом не пустил.

Было видно, что Курбан-Нияз чем-то очень сильно рассержен. Как и все жители Востока, Курбан-Нияз с молоком матери всосал в себя неписаный закон гостеприимства, и если он кому-либо не разрешал войти в свой дом, то на это должны были иметься весьма веские причины.

— Правильно сделал, — одобрил действия друга Илларионыч. — Такую мразь не только в дом, даже к дому близко подпускать не надо.

— А ну, товарищи, пойдем поговорим с Бутыкиным, — решил Костя.

В кузове грузовика охотники увидели беспорядочно сваленные в кучу пустые посылочные ящики, рулон мелкой сетки, разные предметы экспедиционного обихода и одежды. В тени от машины, на разостланных прямо на земле спальных мешках, храпели двое. Между ними на грязной газете валялись огрызки огурцов, зеленый лук, куски хлеба, полупорожние консервные банки и стаканы.

— Вот он, Бутыкин, во всей своей красе, — указал Костя на спящего бородатого мужчину. — Хорош?

— Хорош, — презрительно отозвался Илларионыч. — Что, разбудим или подождем, пока сам проснется?

— Лучше подождать, — заметил Курбан-Нияз. — Они с утра пили, сильно пьяные были.

— Пусть спят, — решил Костя. — С пьяным говорить бесполезно. Пошли, друзья, отдохнем сами. Положение меняется. Дальше поедем завтра утром.

Перед заходом солнца проспавшийся Бутыкин приплелся к «москвичам» экспедиции. Костя, Илларионыч я Курбан-Нияз, расположившись на кошме возле машин, пили чай. Алексей заканчивал сеанс связи с Ташкентом.

— Кого я вижу! Константин Николаевич, милый мой друг! — хрипло заорал Бутыкин, увидев Костю. — Дай я обниму тебя, дорогой друг! — Он полез к Косте с распростертыми объятиями.

Коричнево-красный, потный, со сбившейся на сторону бородой, пахнувший перегаром спирта, он был настолько мерзок, что Костя с трудом скрыл чувство гадливости.

— Давайте без лишних нежностей, — отстранил он Бутыкина. — Сядьте, поговорить надо!

— Константин Николаевич, — продолжал приставать Бутыкин. — Да как же это? Какой разговор без рюмочки? Я сейчас соображу! Васька, где ты, пьяный черт! Давай сюда спирт, друзья приехали!

— Не нужно спирта, Бутыкин. Вы же знаете, что я не пью, — довольно резко сказал Костя. — Садитесь, мне нужно с вами серьезно поговорить.

Не слушая Костю, Бутыкин продолжал свои попытки обнять и облобызать «приятеля». Костя ничего не мог поделать с назойливым пьяницей. Илларионычу надоело смотреть на всю эту комедию, он поднялся на ноги, крепко взял Бутыкина за плечи и посадил на кошму рядом с собой.

— Сидеть! — строго приказал он. — Сидеть, иначе свяжу!

Почувствовав силу рук Илларионыча, Бутыкин угомонился.

— Выпейте чаю, Бутыкин. Вам это сейчас полезней рюмочки.

Бутыкин одну за другой выпил несколько пиал крепкого чая и, громко рыгнув, выразил свое удовлетворение.

— Ну как, легче стало? — поинтересовался Илларионыч.

— Легче, — пробурчал Бутыкин.

— Соображать можешь?

— Вроде могу.

— Вот теперь давай потолкуем.

— Пожалуй, потолкуем. Только, может, в честь праздничка пропустим все-таки по единой?

— Не стоит.

— Ну как знаете.

— Что вы здесь ищете, Бутыкин? — спросил Костя.

— Константин Николаевич, дорогой, милый, выручайте. У меня большой заказ на туркестанских агам и варанов, а я за неделю еще и одной штуки не заготовил.

— В чем же дело?

— Сам я, как вы знаете, ловить не мастер, а ребятишки местные словно побесились. Требуют показать им прейскурант, иначе ловить не соглашаются. Кто-то им здесь рассказал, что ящериц и змей принимают по цене, обозначенной в прейскуранте. А какой мне расчет принимать у них ящериц по ценам прейскуранта? Ведь тогда я ни копейки не заработаю.

— Но вы же зарплату получаете да еще командировочные!

— Зарплату! Командировочные! — передразнил Бутыкин Алексея. — Молод ты еще в разговор старших вступать. Разве это заработок? Это так, на водку и на табак. Настоящие денежки вот отсюда идут, с заготовки.

Он еще не отрезвел полностью и выбалтывал сокровенное.

— Константин Николаевич, роднуля, выручайте. Вы можете быстро отловить мне нужное количество. Заработок пополам. Я вас не обижу…

— Интересно, — не отвечая прямо на его вопрос, задумчиво сказал Костя, — знают об этом в нашей конторе?

— Зачем им знать? — удивился Бутыкин. — Они дают деньги и получают животных, а остальное их не касается. Ну как, согласны немного подзаработать и меня выручить?

— Молодец Юрий, — заметил Илларионыч. — Это он открыл глаза людям. Теперь Бутыкину наживаться здесь не придется.

— Какой Юрий? — встревожился Бутыкин.