В семнадцать мальчишеских лет

— Оставь меня, Колька.

Через час Ушастый радостно потирал руки — «господин студент» показался на Арсенальной площади. Шел он медленно, не поднимая головы, не отвечая на приветствия знакомых.

«Маскируется», — решил Ушастый, прикидывая, куда направится его поднадзорный.

Виктор продвигался к реке. Кое-где островками еще лежал ноздреватый снег, но река готовилась сбросить зимнее бремя.

Речка-реченька…

Сколько раз в ночной тиши думал Виктор, как придет он в солнечный день на берег, вот сюда, на это самое место. И будет с ним рядом Поля. Усядутся они, он притронется к ее плечам, заглянет и скажет… Что скажет? Нет, он ничего не станет говорить, она сама все-все поймет…

«Ждет, кого-то ждет», — притаившись за большим камнем, строил догадки Ушастый. Он озирался, пугаясь самой мысли, что его может заметить неизвестный сообщник студента. Кто-то должен прийти. Но кто и с какой стороны?

Виктор не замечал времени. Оно словно растворилось в его боли. Беда обрушилась — и его захлестнуло чувство беспомощности от сознания, что ничем он не может помочь Поле. Впервые в жизни он испытывал отчаяние. Словно возникла перед ним из мрака каменная стена, сколько ни бейся о нее, сколько ни стучи кулаками — лишь в кровь разобьешь руки…

«Уж лучше бы меня взяли!» — подумал он и впервые реально почувствовал, как опасна борьба. Слова Ивана Васильевича — простые слова о неизбежности жертв — обрели осязаемый смысл. И прежняя жизнь показалась Виктору отделенной резкой гранью от того, что будет впереди. То светлое, о чем мечтали, о чем раньше спорили, само собой не приходит. За него надо драться, да еще как драться! Революция впервые предстала в сознании Виктора с утратами самых близких, самых дорогих людей, с болью и кровью, с отчаянием и мужеством. И еще яснее стало: ничто не примирит и его, и Полю с теми, кто убил ее отца, кто бросил ее в тюремные застенки.

«А я, устрашусь ли я врагов, если и меня арестуют?» — спросил себя Виктор и ощутил вдруг холодок в груди, припомнив рассказы о пытках в белогвардейских застенках.

«Все выдержу, не поддамся!» — И тут же про себя усмехнулся: «Однако, смелый…»

Как-то собрались ребята его боевой десятки на Косотуре. Солнце давно уже скрылось за дальними увалами. Воздух, настоенный на разогретой дневным солнцем смоле, освежал ребят, уставших от работы и дневной беготни. Замшелые валуны хранили вековое спокойствие и словно призывали людей к тишине. Мирно плавали по городскому пруду яркие звезды. И вдруг кто-то сказал:

— А знаете, ребята, я могу выдюжить любую боль.

— Давай попробуем, — тотчас отозвался Колька Черных. И не успел Виктор опомниться, как Черных поднес горящую спичку к большому пальцу правой руки того парня, который так неосторожно похвастался перед ребятами. С изумлением наблюдал Виктор, что парень не вздрогнул, не отдернул руку. Пока не догорела спичка, он молча и пристально смотрел в Колькины глаза…

«Закалка что надо», — с одобрением подумал тогда Виктор.

Сейчас все это показалось ему мальчишеством.

Он поднялся, измученный и сильный, и, по-прежнему ни на кого не глядя, не оглядываясь по сторонам, зашагал домой. Шагал твердо, размашисто: это была его и Полина земля — родная земля!

Ушастый, раскрыв от изумления рот, долгим взглядом проводил одинокую фигуру Виктора.

Загадочный связной

Работать становилось все труднее. Кто-то, видимо, наводил контрразведку на след подпольщиков. С большой предосторожностью собирались то на квартире Власовых, то у Виктории Ивановны Юргут.

На Арсенальной площади, у кинематографа «Лира», на станции — всюду угрожающие объявления и приказы коменданта города полковника Алексеева.

На станции рядом с приказом коменданта появилась листовка. Копируя стиль приказа, неизвестный автор «доводил до сведения», что

«станционный поселок и город были, есть и будут рабочими, и колчаковским прихвостням с оружием и без оружия здесь — не место. Вон из нашего города! Да здравствуют Советы!»

Несмотря на грозные приказы, подпольщики неутомимо добывали оружие и переправляли его в партизанский отряд. Читая объявления белогвардейцев, радовались: «пробирает контру». Как-то Иван Васильевич показал Виктору «Златоустовский вестник».

«Чехословацкими секретами замечено, что некоторыми жителями по вечерам выносится провизия скрывающимся в лесу красногвардейцам. Доводится до всеобщего сведения, что лица, замеченные в этом, будут немедленно задерживаться.

Начальник гарнизона полковник Алексеев».