В сердце Антарктики

Путешественникам очень мешали заструги, образовавшиеся во время последней бури. Высота гребней доходила до 1–1,5 метра и располагались они под острым углом к направлению пути отряда. Пришлось привязать к полозьям саней веревки; два человека шли впереди, чтобы тащить сани, когда это требовалось, двое придерживали с боков, а еще двое шли сзади и в случае надобности оттягивали сани назад. Передвижение в таком виде было более чем трудным. Сани то не двигались с места, то внезапно раскатывались и перегоняли шедших впереди людей. Поминутно происходили аварии. Было скользко, и те члены отряда, у которых не было шипов на подошвах сапог или хотя бы лыжных ботинок, подбитых полосками кожи, испытывали неприятную встряску от частых и неожиданных падений. В цивилизованном мире нечто подобное испытываешь, если случайно наступишь на полосу льда, раскатанную на тротуаре уличными мальчишками. Маршалл изобрел способ управлять санями. Когда сани раскатывались, он вскакивал на них сзади и при ударе о заструги или перескакивании через них направлял сани ногами. Подчас, несмотря на 82-килограммовый вес Маршалла, его перебрасывало через сани и швыряло о лед с другой стороны.

В 7 часов 30 минут отряд добрался до скалы, у которой был устроен первый лагерь, километрах в десяти от мыса Ройдс. К этому времени появились уже явные признаки приближения снежного бурана. Поднялся пронзительный юго-восточный ветер, начало мести снег. Путники опасались, что им не удастся в этот день добраться до зимовки. Они страшно устали, одна из палаток была сильно прожжена и не защищала от ветра, запас керосина почти кончился, а один из примусов в результате кувырканий по склонам вулкана пришел в полную негодность. Тогда исследователи решили идти на мыс Ройдс налегке, оставив сани и все снаряжение с тем, чтобы забрать их впоследствии. При пасмурном небе и неопределенном освещении заструги стали почти неразличимыми, так что то и дело кто-нибудь из участников экскурсии спотыкался и распластывался на снегу. Наконец, путешественники, к своему облегчению, увидели блестящую поверхность Голубого озера, от которого до зимовки оставалось всего полмили. Теперь, когда тихая гавань была уже близко, и напряжение спало, усталость особенно чувствовалась. Ноги налились, как свинцом, и эти последние полмили показались им самой трудной частью всего пути. На счастье, погода не ухудшилась.

Все это время мы на зимовке занимались раскупориванием ящиков и разборкой содержащихся в них запасов, отчего каморки отсутствующих членов экспедиции были в большей или меньшей степени загружены разными вещами. Накануне их возвращения Армитедж сообщил, что видит в трубу, как они спускаются с горы, и мы решили очистить их кабинки от лишнего имущества. В 11 часов, когда мы только принялись очищать помещение профессора Дэвида, я вышел зачем-то из дому и вдруг, к своему изумлению, увидел в каких-нибудь 30 метрах шесть молчаливых фигур, медленно ползущих к дому. Я бросился к ним, спрашиваю: «Что же, добрались до вершины?» Ответа не было. Спрашиваю еще раз. Тогда Адамс в полном изнеможении поднял вверх палец. Меня это не удовлетворило. Я снова пристал к нему с тем же вопросом. Наконец, Адамс произнес: «Да». Тогда я бросился в дом и позвал остальных. Все высыпали наружу, чтобы приветствовать вернувшихся и поздравить их с успехом. За рукопожатиями и криками последовало хлопанье пробок шампанского – нашим усталым путникам оно показалось нектаром. Впрочем, Маршалл прописал некоторую порцию этой жидкости и остававшимся дома, чтобы они могли в более спокойном состоянии слушать рассказы вернувшегося отряда.

За исключением Джойса, Уайлда и меня, видевших подобные вещи во время прежней экспедиции, все остальные были поражены способностью вернувшихся к поглощению еды и питья. Робертс в несколько минут приготовил огромную кастрюлю овсянки на молоке и ее содержимое исчезло молниеносно. За этим последовала значительная часть окорока и большое количество самодельного хлеба со свежим новозеландским маслом. Все шестеро, по-видимому, принесли с собой со склонов Эребуса великолепно развитый полярный аппетит.

В конце концов еда прекратилась; за ней снова последовали рассказы, курение и, наконец, заслуженный отдых для усталых путешественников.

Из-за дурной погоды за оставленными одиннадцатифутовыми санями и снаряжением только через несколько дней отправилась партия, состоявшая из Адамса, Дэвида, Армитеджа, Джойса, Уайлда и Маршалла. На случай плохой погоды они взяли с собой маленькие семифутовые сани, палатку и продовольствие. После довольно трудного пути по рыхлому, только что выпавшему снегу, при туманной погоде и при температуре в середине дня около —28,9° C с сильнейшим юго-восточным ветром, они добрались до скалы. Откопав из-под снега оставленные там сани и привязав свои маленькие поверх них, партия дотащила все это имущество до Голубого озера, где я ее встретил. Мы решили оставить все здесь до следующего дня. Позже наши маньчжурские лошадки привезли сани на зимовку.