В сердце и в памяти

Он словно готовился услышать именно это.

— А я нашел, — сказал он и хитро взглянул на меня.

— Что нашел? — не понял я сразу.

— Да маму нашел! — мальчик даже ручонками всплеснул от избытка чувств.

— Какую маму? — все еще не доходило до меня. Я подумал: «Может, слухи о гибели Сережиной матери не подтвердились?»

Но мальчик как уже раз и навсегда решенное объявил:

— В мамы мы возьмем старшину Нину.

— Так вон ты о какой маме! — вырвалось у меня удивленное и радостное. — Но это не так просто, Сережа. Мы ведь еще не знаем, захочет ли старшина Нина стать твоей мамой.

И на это у названого сына был заготовлен ответ:

— А ты прикажи ей, товарищ майор.

— Эх, сынок, тут я не волен приказывать, — вздохнул я…

А Сережа был всеобщим любимцем. О нем уже знали и в дивизии. В дивизионной газете «Красный воин» даже появилось стихотворение, так и названное: «Сережа».

Стихотворение принадлежало офицеру В. С. Денисенкову, ветерану дивизии. Сережина судьба его настолько взволновала, что и спустя много лет Василий Семенович не забудет о сыне полка. В 1972 году он напишет книгу «Шестилетний гвардеец».

Дети войны… Им выпала на долю трудная жизнь.

В полку Сережа ни для кого не был обузой. Он нашел для себя занятие — взялся разносить письма и газеты.

Было это на хуторе Чеботаревском незадолго до Сталинградского наступления. Сережа помог распространить в подразделениях газету «Красная звезда» с приказом Верховного Главнокомандующего. «Недалек тот день, — говорилось в нем, — когда враг узнает силу новых ударов Красной Армии». Как это поднимало настроение солдат!

Мы должны были сменить на позиции 14-ю гвардейскую дивизию. Условия — строжайшей секретности. А газету с приказом Верховного ждут…

Вот тут и появился Сережа. Шестилетнего малыша с высоты самолетной едва ли заметно. А он ползком, ползком. И так нужный документ оказался в каждом батальоне, роте, взводе, отделении.

Вечером в штабе хвалю Сергея. К разговору подключается командир взвода артразведки младший лейтенант А. Зак:

— Товарищ майор, а Сергей сегодня помог нам обезвредить вражеских лазутчиков.

А ведь Сергей об этом — ни слова. Аркадий Зак рассказывает:

— Пришел Сережа к артиллеристам и говорит, что видел двух мужчин, которые прятались в скирде соломы. Решили проверить. И действительно, вырыли из соломы двух гитлеровцев с рацией! Они должны были корректировать огонь своих батарей.

— Молодец! — погладил я мальчика по головке.

Но маленький солдатик сердито отстранился. Он вообще не терпел ласку на людях. Был не по годам серьезен. Но и по-детски тщеславен. Считал себя не просто сыном заместителя командира полка, но и его адъютантом. А поскольку все адъютанты — офицеры, то Сережа и для себя потребовал офицерское звание. В шутку мы «произвели» его в младшие лейтенанты, выдали потом и соответствующие погоны по форме, когда они были введены. И мой названый сын каждое утро исправно являлся в штаб: докладывал, что прибыл для несения службы. А раз на службе, то — различные, посильные для него поручения. При выполнении одного из них Сережу и ранило в ногу.

Было это во время бомбежки. Мальчика перевязали в медпункте. Держался юный солдат мужественно. Маруся Васильева, Таня Добрыгина и Вера Головина, девчата из санроты, старались как-то отвлечь раненого от боли.

— Ты, наверно, удирал, Сергей, — шутили они. — Почему осколок попал тебе в пятку?

«Адъютант» так объяснил:

— Когда уже немецкие летчики отбомбились и собрались улетать, один вдруг увидел идущего по дороге офицера — вот он развернулся и сбросил на меня бомбу…

Прошло несколько месяцев. Я уже был командиром полка. Однажды, как всегда явившись «на службу» в мой блиндаж, Сережа встретил комдива — генерала Ф. А. Осташенко, сменившего генерала Я. С. Фоканова, ставшего командиром корпуса.

Мальчик не растерялся. Попросив у комдива разрешения, он обратился ко мне:

— Товарищ гвардии майор, какое сегодня дадите задание?

И спустя годы Федор Афанасьевич еще сомневался, не разыграли ли его тогда.

В боях гвардейцы поизносились, а дивизионное начальство не очень-то было щедрым. Но в ту минуту я совсем не думал о каком-то «дипломатическом» ходе. Просто как-то вырвалось само собой:

— Отправляйтесь в пулеметную роту, проверьте состояние обмундирования и снаряжения.

Вечером уже все знали, как мой «адъютант» выполнял «приказ».

Пулеметчики были на отдыхе. Сережа обратился к их командиру Александру Мещерякову:

— Постройте бойцов для проверки.

Комроты хотел было все обратить в шутку. Рассмеялся, ласково привлек маленького солдата за плечи. Но Сережа решительно отстранился:

— Я выполняю приказ командира полка.

Рота была построена. Сережа скомандовал:

— У кого рваные сапоги — три шага вперед!

Вышли вперед многие. Стольких не запомнишь. «Адъютант» достал из планшета блокнот и карандаш, подошел к правофланговому. Чтобы никто не слышал, тихо спросил:

— Скажи, ты писать умеешь?

Получив утвердительный ответ, приказал бойцу:

— Запиши фамилии…

Когда Сережа возвратился, генерал Осташенко еще был у меня. Посмеялся, оказавшись свидетелем рапорта «адъютанта» командиру полка. А перед уходом все же сказал: