В сердце моем

Я пошел узнать, что сталось с другими жильцами. Они собрались в гостиной и со злостью говорили о Шринках, бросивших их на произвол судьбы; винили Шринков в том, что вся мебель вывезена, а одежда жильцов в беспорядке свалена на полу. Я возразил, что доля Шринков куда тяжелее нашей и что, наверно, они ушли из опустевшего дома потому, что им было стыдно встретиться с нами.

Жильцы наши были славные ребята, и уже вскоре они стали говорить о Шринках с сочувствием. Мы как раз вспоминали о достоинствах миссис Шринк, когда в комнату вошел домовладелец.

Он производил впечатление богатого человека. Обладая самоуверенностью, которую придает людям богатство, он как бы держал нас на расстоянии, хотя и считал, что мы нужны для осуществления его целей. Это был коренастый мужчина, с румяным лицом и голубыми глазами, ясно говорившими, что никаких возражений с нашей стороны он не потерпит. На нем был дорогой, хорошо сшитый серый костюм, в петлице алела гвоздика. Приглаживая пальцем седые усы, он обвел взглядом комнату. Затем обратился к нам:

- Вы, конечно, понимаете, что я не виноват в том, что произошло. Супружеская чета, содержавшая пансион, не обладала необходимыми деловыми качествами. - Тут он поднял руку, подчеркивая важность того, что намеревался нам сообщить. - Так вот - я вовсе не хочу, чтобы вы отсюда выехали. Я хочу передать новым владельцам пансион на ходу. Пойдите мне навстречу, и я в долгу не останусь. Я нанял повариху на две недели - срок, нужный мне, чтобы подыскать покупателя, - и все это время вы будете столоваться за мой счет, я не возьму с вас ни пенни. Женщина, которую я нанял, придет сегодня же, так что завтра у вас уже будет еда. Как вы поступите после передачи пансиона в новые руки - ваше дело, но дайте мне две недели сроку.

- А спать нам на полу? - спросил я его. Он задумался.

- Да - пока. Ведь за еду вам платить не придется. Одеяла вы получите сегодня вечером. Мебель и кровати я постараюсь купить как можно скорее. Завтра же начну ходить по аукционам. Как только обзаведусь мебелью, начну искать покупателя - на это потребуется несколько дней, не больше. Так что выручите меня, оставайтесь пока здесь.

Мы все молчали. Когда он ушел за одеялами, стали обсуждать, как нам быть. Я решил остаться. У меня не было денег на такси, чтобы перевезти вещи, да я и не знал, куда переехать. Питаться две недели бесплатно - значило для меня очень много. Трое жильцов тем не менее решили завтра же оставить пансион.

Один из них заметил:

- Уж очень высока арендная плата. Домовладелец разорит любого, кто возьмется содержать пансион, и мы опять окажемся на бобах.

- Повариха явилась в тот же вечер, но я ее увидел лишь на следующее утро. Это была низенькая, толстая, болтливая женщина с прыщавым, одутловатым от пьянства лицом. На ней было тесное платье в цветочек и грязные войлочные туфли, с отделкой из синих перышек. Как заметил один из жильцов, они придавали ей сходство с курицей-бентамкой.

Я проснулся рано - спать на полу было твердо, а одеяла оказались совсем тонкие, - и пошел в кухню, где она жарила сосиски.

- Здорово, милый, - сказала она. - Как жизнь?

- Хорошо, - ответил я. - А вы как поживаете?

- Неплохо. Сколько вас тут?

- Девять, кажется.

- Значит, восемнадцать сосисок, - подсчитала она и добавила: - И девицы тоже есть?

- Нет.

- Ну и отлично, как только в пансионе бабы заведутся, сразу же начинаются ссоры.

- Девушек вы, очевидно, недолюбливаете.

- Знаю я их, вот что, - сказала она и, подняв голову, в упор посмотрела на меня; по ее лицу видно было, что она непоколебимо уверена в собственной правоте.

- У вас есть дочери? - спросил я.

- Одна дочь... с позволения сказать.

- Что ж, девушки проходят через разные этапы, - пробормотал я, пытаясь понять, что она имеет в виду.

- Правильно! Этапы - это точно. Сейчас вот она проходит этап свободной любви.

- Ну да! - воскликнул я. - Подумать только!

- Что подумать только? - переспросила она, застыв со сковородкой в руке и вперив в меня подозрительный взгляд.

- Сам не знаю, - сказал я. - Просто к слову пришлось.

- То-то же, - продолжала она, удовлетворенная моим разъяснением. Совсем несмышленая девка. Сколько я работала, пока на ноги поставила ее, и вот награда - подбросила мне ребенка. Но не думай, что я что-нибудь против него имею, - поспешно добавила она. - Я его очень люблю. - Улыбка смягчила ее отечное лицо. - Он спит со мной. Его силой не вытащить из моей кровати. Не дается, и все тут.

Повариха заинтересовала меня, и я стал проводить немало времени в кухне, разговаривая с ней. Но готовила она отвратительно. Утром она подавала нам на завтрак сосиски, а вечером на ужин "тушеное мясо по-английски". Каждый день одно и то же.

- Нравится тебе "тушеное мясо по-английски"? - как-то спросила она меня.

- Только не каждый день.

- А какого рожна тебе еще нужно? - воскликнула она с возмущением. Может, жареную утку? Меня наняли досмотреть, чтобы вы тут не умерли с голоду, пока старикашка не продаст это заведение. Только черта с два ему это удастся, - добавила она.