В сердце моем

- Интересно, где тебе удалось подцепить это выражение? - сказал Альберт.

- Отстань. Значит, дальше я говорю ей: "Младший принесет вам большое счастье".

- А почему не старший? - удивился я.

- Потому, что матери всегда больше любят младших. Это каждому ясно.

- Моему старику все всегда ясно, - вставил Альберт.

- А другой женщине я сказал, - продолжал свой рассказ Цыган, - "у вас хороший муж. Но он вас не ценит".

- И что же она на это ответила? - спросил я.

- Она? Что она ответила? - повторил он за мной, видимо стараясь выиграть время, чтобы придумать подходящий ответ.

- Мой старик помнит только то, что сам говорит, - " пробормотал Альберт,

- Она сказала: "Кому это и знать, как не мне". А я ей на это: "Вы отдали ему всю свою жизнь".

- И что она тебе на это ответила? - спросил Альберт.

- "Кому это и знать, как не мне" - вот что она ответила. "Да, - говорю я ей, - вы непонятая натура".

- Кому же это и знать, как не ей, - заметил Альберт.

- Ну, а как с мужчинами? - допытывался я. - Что вы делаете, когда приходят мужчины? Ведь с ними труднее иметь дело?

- Нет, что вы, гораздо легче. С мужчинами надо держаться недоступно. А если попадется, который много о себе воображает, надо сразу же показать ему его место.

- Ты сегодня в ударе, отец, - сказал Альберт. Цыган был явно польщен, но не стал отвлекаться и продолжал:

- Их надо держать в напряжении, тогда дело в шляпе.

- Держать в напряжении? - не понял я.

- Надо, чтобы они оробели. Это относится и к женщинам, и к мужчинам одинаково. Пусть чувствуют себя неловко.

- Короче, надо их одурачить, - пояснил Альберт. Цыган пропустил это замечание мимо ушей.

- Один мой знакомый зазывала любил говорить так: "Мужчин исследуем, женщин обследуем". Остряком он, видите ли, себя считал. Нельзя острить, когда люди приходят к тебе со своими надеждами. - Цыган умолк и посмотрел на собаку, спавшую перед входом в палатку. - Скоро ощенится, - сказал он и снова повернулся ко мне. - Так вот, про мужчин... Их надо сразу трахнуть по башке, чтоб они и думать забыли, что можно тебе не поверить. Один парень решил, видно, сбить меня и сразу, как вошел, заявил: "Я пришел просто позабавиться, не верю я в судьбу", - так этому парню я сказал: "У вас нет ничего за душой, вы - кочевник, странник, скитающийся по просторам земли. Скоро вам будет сорок, а чего вы добились? Жизнь ваша пуста. Гордость и тщеславие погубили вас. Была однажды у вас в жизни женщина..." - "Я ее очень любил", - говорит он. "Но вы обошлись с ней дурно, - говорю я. - И теперь вам приходится расплачиваться за это". - "Она сама ушла", - начинает он оправдываться. "Да, - говорю я. - Но почему она ушла?" - и грожу ему пальцем. На это "он ничего не ответил. Совсем сник парень. Я его, как говорится, вывел из равновесия, и после с ним уже не было хлопот.

- Как интересно! - сказал я.

- Еще бы! - улыбнулся Цыган. - Это только начало, а сколько я могу еще порассказать!

- Да, уж это точно, порассказать он может, - поддакнул Альберт.

- С мужчинами справиться легко, - продолжал Цыган, - а вот с женщиной иногда можно влопаться. Заходит однажды в мою палатку девушка. Явно беременная, и по виду одинокая. Я возьми да и скажи: "Итак, милая девушка, вы согрешили". - "Что вы плетете? - возмутилась она. - Я замужем". - "Вот вы не дослушали, я именно это и собирался сказать. Хотите узнать наклонности вашего будущего ребенка?" - "Я вас выведу на чистую воду, - кричит она. Мошенник вы, вот кто!" - "Спокойно, - говорю я. - Я четыре года учился в университете, а потом возглавлял кафедру хиромантии".

- Кстати, отец, - сказал Альберт. - Я вспомнил, что у нашего стула для посетителей ножка расшаталась. Придется завтра починить ее. Не то сядет какая-нибудь тяжеленная, стул не выдержит - и полетит она вверх тормашками, прямо тебе на колени.

- Провались ты, негодник, - огрызнулся Цыган и снова повернулся ко мне. - Так вот, значит, принялась она меня отчитывать: бессовестный вы, говорит, и все в этом роде... Пришлось прибегнуть к угрозам, чтоб успокоить ее. "Если вы не отстанете, говорю, я вызову полицию и вас арестуют за оскорбление действием". Тут же утихомирилась. Выскочила из палатки как ошпаренная.

- Боже праведный! - невольно воскликнул я.

- Он-то праведный, - вмешался Альберт. - А вот на земле праведника днем с огнем не отыщешь.

- А еще надо уметь ударить в самую точку, - продолжал Цыган.

- Что это значит?