В сердце России

У родника была тень, прохлада и свежесть, пахло сыростью лесной зелени. Усталый, разморенный жарой, я не выдержал, прильнул к роднику — усталости как не бывало, точно в сказке напился живой воды. Она холодна и вкусна. Потому что — глубинная. Она пробилась сквозь толщу пород. Долгий путь прошла, чтобы стать хрустально-прозрачной. Тяжело дается прозрачность и чистота. Напившись, я почувствовал такое настроение, будто родничок поделился со мной какой-то сокровенной тайной. Это необъяснимо, но это так. Недаром народная фантазия наделила родниковую воду в сказках животворной силой. Откуда пошло название «родник»? Может быть, оттого, что в роднике — рождение, начало реки? Или оттого, что вода его жизнь несет всему живому на земле?

Я присел на лавочку рядом с родником. Кто-то заботливый сделал ее, врыв в землю столбики. Спасибо тому, кто позаботился здесь о других. Рядом со мной к ручейку опустилась трясогузка. Подергивая голубовато-белым с черной каемкой хвостом, она схватила клювом несколько прозрачных капель и с веселым писком упорхнула куда-то. Приятно сидеть в холодке, в тени лесного оврага, слушать журчание ручейка и вдыхать медовый аромат липы. Цвела она. С виду неприметные бледно-желтые цветки ее, будто маленькие шелковистые парашютики, раскрылись на ветках. Невзрачные, а столько выделяют душистого сока-нектара, что он не умещается в чашечке цветка я вытекает наружу. Каждый цветок липы похож на родничок, из которого беспрерывно сочится прозрачная сладкая влага. Вот если в такое время стукнуть по дереву так, чтобы оно вздрогнуло, можно увидеть настоящий «медовый дождь». Много выльется на землю этого нектара. Когда липа в цвету, с утра до вечера гудят, трудятся на ней пчелы, нагружаясь медовой данью. Это дерево — лучший медонос. Даже гречихе и то далеко до липы.

Красива липа в любое время года. Богатство цвета ствола от серовато-коричневого до бархатисто-черного в дождь, золото листвы осенью, снежный хрусталь зимой на ветвях — все радует глаз. Недаром это дерево любят птицы, вспомните у Есенина:

Держат липы в зеленых

лапах Птичий гомон и щебетню.

На вершине липы, густо красовавшейся в ясном небе, пела иволга. В стеклах бинокля отразились оранжевая головка ее, ярко-желтая, как спелый лимон, спинка, черные, бархатные крылья и хвост. Иволга, пожалуй, самая нарядная птица наших лесов. Ее звонкий посвист, напоминающий звук флейты, услышишь издали. Произнесешь нараспев это птичье имя, и какое-то необъяснимо радостное чувство сойдет на тебя. Отчего бы? Оттого, может быть, что это одно из тех прекрасных по звучанию слов, которыми так богат русский язык? Вслушайтесь, скажите тихо про себя «и-вол-га» — и тотчас встанет в памяти множество других, созвучных слов. Тут услышится «влага» и название великой реки придет на память. Удивительное слово, как удивительна и прекрасна сама птица. Однообразно пение иволги на первый взгляд. Чего проще — свисти себе в дудку, и, соблазняясь простотой, те же скворцы на первом году пения копируют иволгу превосходно. Скворчиное подражание может приятно позабавить, тогда как подлинная песня волнует и трогает. Умеет петь иволга так, что песня ее становится удивительно созвучной состоянию природы. В предгрозовое затишье она полнит сердце, щемит его тревогой, а в послегрозовой час теплым дождем радует безмятежностью и ощущением полной жизни.

А ручеек тихо журчал, словно кто-то играл на переливчатой флейте, бежал, змейкой изгибался, застенчиво показываясь из травы. Вода вскипала сердитыми струйками, казалась покрытой лаком. Временами вдруг пряталась, потом выбегала посмотреть на солнце и вся искрилась плавленым серебром.

Голосок у ручейка негромкий, а какой призывный! Нет без ручья уюта в лесу. Радуясь обилию света, ручеек продолжал свой путь, обходя стороной камешки. Не спешит он к реке отдать ей свою чистую воду. Может быть, боязно ему: куда бежать, что ждет впереди? А не лучше ли опять под землю — нырнуть в кротовые ходы? Недолго ручейку пришлось раздумывать, с правой стороны к нему спешил на помощь брат-близнец, такой же ручеек. Почувствовав поддержку, наш ручеек вынырнул из тесной норы у большого серого камня. Безмолвный шершавый гранит хотел преградить дорогу маленькому отважному путешественнику. Но не тут-то было…