В сердце роза

Дэнеш отодвинулся от окна, пошел вдоль стенки и вовремя замер, едва не натолкнувшись на повернувшего из-за надстройки часового: за шорохом и шлепаньем воды и скрипом снастей его шагов не было слышно. Дэнеш приник к теням, отбрасываемым сложенными парусами, застыл в позе, ничего общего с человеческим телом не имевшей. Часовой прошел мимо. Дэнеш проводил его равнодушным взглядом, выпрямился, свернул за угол и скользнул в оставленную приоткрытой дверь.

- Ну что?

- А ты не спишь? - улыбнулся Дэнеш.

- А ты думал, я за тобой не услежу?

- Не думал. Эртхиа спит?

- Похоже. Молодым - сон. А в моем возрасте...

- По-моему, ты сейчас моложе, чем был тогда.

- Почему ты так думаешь?

- Ну, ты писал о неосторожности, присущей тебе в юности, как о чем-то, бывшем задолго... А когда бы ты успел исправиться, если на вид ты немногим старше Эртхиа.

- А тебя?

- Разве не видишь?

- Никогда мне не удавалось на взгляд определить возраст ашананшеди. Может быть, потому, что никогда не видел ваших детей. И стариков.

- Мы с тобой - ровесники, я думаю. Не считая тех лет... Они видны, если глядеть тебе прямо в глаза. Но это трудно. А если не в глаза, ты, как каленая стрела, как натянутая тетива, как струна на твоей дарне. Ты совсем другой, но ростом и стройностью ты похож на...

Тахин вскинул глаза, но Дэнеш уже только улыбался. И пожал плечами, как бы говоря: что там я ни наговорил, а больше не скажу ничего. Тахин рассмеялся, обеими руками собрал по плечам волосы, стянул на затылке, отпустил, тряхнул головой.

- Что ты там узнал? Чей подслушал разговор? За кем подглядывал?

- Ты ревнуешь? - наклонился к нему Дэнеш.

- Мне ли?... И не думал о тебе так. Так, чтобы ревновать. Не обожгись. Так на кого я похож?

- Что это паленым пахнет? - спросонок пробормотал Эртхиа. И сел на постели, принюхиваясь и приглядываясь в темноте. - Что, горим?

- Да нет, - лениво откликнулся Тахин. - Все в порядке. Расспроси-ка лучше Дэнеша, что он нового узнал, а то без тебя не хочет рассказывать.

Дэнеш покачал головой, уселся удобно на свою постель и, пока расшнуровывал безрукавку и распускал завязки на кожаных штанах, пересказал все, что сам понял из подслушанного разговора.

- Не бежать ли нам отсюда? - озаботился Эртхиа.

- На остров? - фыркнул Тахин.

- Погоди. Почему бы, в самом деле, не быть доставленными в столицу этого славного царства, из которого происходят мои предки? Оно граничит со степью - раз ему угрожают кочевники. Значит, путь перед нами не закрыт. Мы всем чужие, а значит, вольны уйти, когда нам вздумается.

- Если нам дадут уйти... - покачал головой Эртхиа. - Сам говоришь, у них есть лазутчики. Ты-то, может быть, и уйдешь...

- Все уйдем. У тебя, ан-Эртхабадр, тоже есть лазутчик, - успокоил его Дэнеш и скромно прибавил: - Не из последних.

- И говорить не о чем! - воскликнул Тахин. - Не можем мы не посетить царство Ашанана, раз уж нам все равно деваться некуда. Или у тебя сердца нет, Эртхиа? Даже только ради Дэнеша следовало бы!

- Да я разве против? Ты не волнуйся, Тахин.

О медной чашке

Атхафанама встряхнула кувшин, чтобы убедиться, что в нем не осталось воды и на пару глотков, и надо пойти и снова наполнить его, а иначе она не может утолить жажду лежащего перед ней человека. Но она все же вылила остаток воды в медную чашку и, отставив кувшин, поднесла ее к сморщенным губам в засохших трещинах. Все, больше у нее ничего нет. Ни капли. Атхафанама сунула чашку в складки подоткнутой юбки, подобрала кувшин и поднялась с колен. Быстрее было бы просто наклоняться над больными, но тогда неудобно было поить их и уже давно не переставая болела спина. Опускаться на колени было дольше и ноги уже давно болели тоже, но делать было нечего, и Атхафанама в течение дня по многу раз меняла свой способ поить беспомощных умирающих. Других дел не было: только поить, вытирать загаженный пол и указывать слугам, где можно освободить место.

Говорили, что в городе водопровод разбит и вода ручьями сбегает по ступенчатым улицам, прямо по пыльным плитам, омывая тела людей, из последних сил выбравшихся из домов, чтобы погрузить в нее пылающие тела и пить, пить. Они там и умирали и лежали вперемежку умершие с еще живыми.

Но источники, бьющие из скалы, на которой стоял Дом Солнца, не иссякали, и воды было вдоволь.

Атхафанама прошла к бочонкам, стоявшим у входа в зал. Из подземелий воду приносили в бочонках и больших кувшинах и черпаками переливали в сосуды, с которыми обходили больных. Здесь же стояла Ханнар, в ее руке был полный кувшин и из носика вода струйками выпрыгивала на пол, когда Ханнар взмахивала свободной рукой, о чем-то горячо споря с Иликом Рукчи. Атхафанама подошла поближе и вот что услышала:

- Их нужно перенести сюда, Илик. Мы не можем взять отсюда людей и послать во дворец. Здесь нужен каждый, кто есть.

- Все-таки это царицы, - возражал Рукчи, сам собиравшийся предложить то же самое, но смущенный напором и резкостью Ханнар.

- Царицы? - спросила Атхафанама, переводя испуганный взгляд с одного на другую. - Царицы? - ей очень не хотелось понимать смысл подслушанных слов.