В сердце тьмы

— Сделать шлем было легко, — заметил Маврикий. — Но кираса оказалась в некотором роде вызовом для мастера-оружейника. Он не привык делать ложбинки.

Антонина улыбнулась. При помощи Маврикия надела непривычные доспехи. Улыбка сошла с лица.

— Штуки-то тяжелые.

— Не жалуйся, девочка. Скажи спасибо, что ты не в полном вооружении. И в особенности скажи спасибо, что мы сейчас в Константинополе и зимой, вместо Сирии летом.

От этой мысли Антонина скорчила гримасу. Затем добавила с хитрой улыбкой:

— А меч мне дают или как?

Маврикий покачал головой. Достал нож в ножнах — большой странный нож, судя по ножнам — и протянул ей.

— Ничего лучше у меня нет.

Антонина достала клинок из ножен. Не смогла не вдохнуть воздух.

— Как я вижу, ты его узнала, — сказал Маврикий довольным тоном. — Владелец магазинчика запросил за него много, но я решил, что его все равно стоит приобрести.

Антонина переводила взгляд с Маврикия на мясницкий нож и обратно. Губы гектонтарха изобразили мрачную улыбку.

— Спроси любого ветерана, Антонина. Они скажут тебе, что во время сражения нет ничего более важного, чем иметь при себе проверенный в деле клинок, которому ты доверяешь.

Внезапно наличие этого простого кухонного предмета в руке наполнило Антонину уверенностью.

— Думаю, ты прав, Маврикий.

Она услышала голоса катафрактов. Они передавали новость гренадерам. Секунды спустя гренадеры начали новую песню:

— Ножом их, ножом! Мясницким ножом!

При помощи. Маврикия Антонина забралась в седло, с трудом сдержав ругательство: мешал лишний вес шлема и доспехов. Усевшись в седло, она подняла мясницкий нож над головой и помахала им.

Гренадеры закричали. Катафракты присоединили к ним свои голоса.

— НИЧТО! НИЧТО!

Антонина сдержала смех. Для всего мира она была воином из легенды, который размахивал таинственным, обладающим магической силой прославленным мечом! И она, хотя сама этого пока и не знала, на самом деле стала таким воином. А этот скромный мясницкий нож, к ее нескончаемому удивлению, тоже станет частью легенды.

Глава 25

Увидев приближающееся судно, Иоанн Родосский стал сильно ругаться. Некоторые из ругательств направлялись на Ирину Макремболитиссу. Начальница шпионской сети не предупредила его, что предатель полководец Эгидий приобрел боевую галеру. Видимо, с ее помощью намеревался очистить путь для перевозящих его войска судов. Иоанн уже видел первые из них, с эмблемами армии Вифинии. Четыре судна прямо в эти минуты покидали гавань Халкедона, направляясь через Босфор в Константинополь. Но большая часть ругательств направлялась на жизнь в целом. Иоанн Родосский на самом деле не очень винил Ирину за недостаток в шпионской работе. Если быть справедливым, то от начальницы шпионской сети нельзя ожидать, что она узнает о враге абсолютно все.

— Просто это жизнь, — пробормотал он. — Она всегда была непостоянной сукой.

— Прости? — спросил Эйсебий, подняв голову от работы. Лицо молодого артиллерийского техника приобрело зеленоватый оттенок. Он явно плохо себя чувствовал из-за качающегося движения судна. В особенности когда стоял в центре корабля, на платформе с оружием, занятый важным делом открывания ящиков с зажигательными бомбами. Платформа поднималась на десять футов над палубой и на ней неустойчивость корабля чувствовалась сильнее.

— Побыстрее, Эйсебий, — проворчал Иоанн Родосский. Морской офицер показал вправо по борту. — Нам вначале придется разобраться с этим.

Эйсебий выпрямился, прищурился близоруко, глядя на приближающуюся с юга галеру.

— О, Боже, — пробормотал он. — Я не очень хорошо вижу, но… Это то, что я думаю?

Иоанн мрачно кивнул.

— Да, боевая галера. Сто солдат и по меньшей мере сто пятьдесят гребцов, причем хороших гребцов, судя по скорости. И они уже опустили паруса.

Эйсебий побледнел. Парусные боевые галеры были самыми быстроходными судами — по крайней мере до того, как устанут гребцы — и самыми маневренными. Настоящие военные суда.

Иоанн Родосский спустился по лестнице вниз на основную палубу и поспешил в кормовую часть, где быстро проконсультировался с лоцманом. В его отсутствие Эйсебий стал распаковывать еще один ящик с зажигательными бомбами. Артиллеристы на платформе предложили свою помощь, но он от нее отказался. Вероятно, Эйсебий был слишком осторожен — после того как сражение начнется, артиллеристам самим придется заряжать, но Эйсебий лучше, чем кто-либо, знал, насколько опасны могут быть эти бомбы, если случайно взорвутся.

Кроме этого, таким образом он мог отключиться от волнений.

А поводов для волнения имелось более чем достаточно. Эйсебий не был моряком, но он за последние месяцы узнал многое от Иоанна Родосского, чтобы понять серьезность их положения.

Артиллерийский техник посмотрел на две катапульты, установленные на боевой платформе корабля. Затем, медленнее, изучил приближающееся к ним судно.

Он не получил никакой радости от этого изучения.