В сердце тьмы

— Я займусь правой катапультой, — объявил он. — Валентин, ты отвечаешь за другую. Эйсебий, ты следишь, чтобы вовремя подавать нам зажигательные бомбы.

Он начал отдавать приказы двенадцати другим солдатам, стоявшим на платформе, но увидел, что в этом нет необходимости. Все они были опытными артиллеристами и уже заняли свои позиции. Расчет каждой катапульты состоял из шести человек, не считая наводчика. По два человека стояли с каждой стороны каждой катапульты, готовые заниматься воротом для натягивания каната. Это была изматывающая работа — в особенности, когда выполнялась на головокружительной скорости, требующейся во время сражения. Поэтому за спиной каждого стоял сменщик. Они менялись местами между выстрелами. Еще один человек — заряжающий — загружал бомбу в «ложку», в то время как шестой удерживал тетиву, пока наводчик не отправлял снаряд в полет. Эти двое последних также помогали наводчику двигать тяжелую ложку и проверять, правильно ли проведена настройка на нужное расстояние.

Все поспешили заняться своими делами. Не прошло и минуты, как катапульты были готовы к стрельбе. Велисарий объявил, что стреляет первым. При помощи своего расчета он выровнял тяжелую ложку так, чтобы катапульта нацелилась на ближайшее из вражеских судов. Как только он увидел цель захваченной между двумя «ушками», которые служили грубым прибором наведения, Велисарий дернул за небольшой рычаг, который служил спусковым крючком орудия.

Катапульта выстрелила. Менее чем в шестидесяти ярдах зажигательная бомба врезалась в море с достаточной силой, чтобы разорвать глиняный контейнер. Огненный шар взметнулся над волнами.

— Мы в море, — пробормотал Велисарий и добавил несколько запинаясь: — Я забыл.

При сражении на суше ему никогда не требовалось учитывать подъем и опускание палубы. Он выстрелил как раз тогда, когда нос корабля шел вниз.

Валентин выстрелил пять секунд спустя. Катафракт учел ошибку полководца. Он рассчитал нажатие на курок так, чтобы оно совпало с подъемом носа на волне.

Зажигательная бомба великолепно взлетела к небесам. Через некоторое время почти спокойно упала в море. На этот раз не было столба пламени. Зажигательная бомба упала в море под таким углом, что если глиняный контейнер и разорвало, то содержимое из лигроина и селитры мгновенно смешалось с водой.

Другими словами, не принесло никакого вреда. Вообще никакого, потому что зажигательная бомба опустилась в воду в двухстах ярдах от любого из вражеских судов.

Они все еще находились в четырехстах ярдах от противника. Достаточно, чтобы слышать насмешки и издевки.

— Повторяем, — проворчал Велисарий.

Зажигательную бомбу загрузили в ложку. Другой артиллерист отвел назад ворот Велисарий прицелился, учел движение судна, качание на волнах — и нажал на пуск.

На этот раз у него получилась приличная траектория. Вполне приличная. Не слишком высоко, не слишком низко.

Но, к сожалению, снаряд даже не приблизился к вражеским кораблям. Еще один не принесший урона выстрел в море.

Насмешки и издевки слышались громче.

Выстрелил Валентин.

Экстравагантный провал. Полное унижение. Вторая бомба опустилась в воду еще дальше от вражеской армады, чем первая.

Насмешки и издевки теперь напоминали постоянный грохот водопада.

Велисарий гневно посмотрел на Гонория.

— Ради всего святого! Этот проклятый корабль…

Он жестами показал все, что думает.

— Дергается, качается из стороны в сторону и никак не встанет ровно, — добавил Гонорий. Моряк пожал плечами. — Ничем не могу помочь, полководец. В этом направлении — которое ты сам приказал взять — мы получаем худшую комбинацию действия волн.

Велисарий с трудом сдержал гневный взгляд. Если быть точным, то он перевел его с моряка на врага, который все еще над ним насмехался. Велисарий показал пальцем на флотилию.

— Есть ли способ к ним подобраться так, чтобы этот несчастный проклятый корабль не прыгал, как блоха? — спросил он.

Гонорий оценил ветер и море.

— Если направимся прямо на них, — объявил он. — Тогда мы пойдем с волной, вместо того чтобы идти против волны. Не должно быть…

— Давай! — приказал Велисарий.

Гонорий поспешил повиноваться.

Эйд запротестовал.

«Сосредоточь артиллерийский огонь на передовых кораблях! Ты должен идти поперек их курса!»

«Заткнись! Если ты думаешь, что это так легко, ты… ты… проклятый маленький толстый бриллиант, вылезай из мешка и делай все сам».

Эйд ничего не сказал. Но грани дрожали с какими-то очень человеческими чувствами.

Сердились. Дулись.

«Ты пожалеешь об этом», — послали наконец ментальный импульс.

К тому времени, как катапульты перезарядили, Гонорий изменил направление судна. Теперь они гребли прямо на врага. И, как и предсказывал моряк, корабль шел значительно ровнее.

Значительно.

Велисарий и Валентин выстрелили практически одновременно. Через несколько секунд насмешки и издевки внезапно сменились криками тревоги и боли.

Две ближайшие торговые галеры взорвались языками пламени. Закругленный нос той, в которую стрелял Велисарий, сильно горел.