В середине жизни. Юнгианский подход

Следуя совету Гермеса, Одиссей прорвался через оборонительные редуты магической власти анимы и заставил ее спуститься до уровня человеческого существования и взять на себя человеческие обязательства. В психологическом отношении это равнозначно воздействию Иова на Иегову, которое обсуждается Юнгом в его «Ответе Иову»: оказав решительное сопротивление архетипическому Могуществу, индивид может заставить его вступить в связь с человеческим сознанием. Поэтому Одиссей способен установить полезные отношения с Цирцеей – одной из разновидностей Великой Богини, которая, в свою очередь, представляет один из главных разделов коллективного бессознательного. Какую помощь она ему оказывает?

В строках, описывающих заключительную часть пребывания спутников Одиссея в обличье свиней, слышится некоторое удивление:

«… и Цирцея пошла чрез палаты и вышла,
Жезл держа свой в руке, и, свиную открывши закуту,
Выгнала вон подобья свиней девятигодовалых.
Вышедши, стали они одна близ другой, а Цирцея,
Всех обходя по порядку, их мазала зелием новым.
Тотчас осыпалась с тел их щетина, которою густо
Были покрыты они от ужасного зелья Цирцеи.
Все они сделались снова мужами – моложе, чем прежде,
Стали значительно выше и ростом и видом прекрасней».

(X: 388–396)

Более примечательным мне кажется то обстоятельство, которому ученые уделяли мало внимания, а именно то, что недолгое знакомство спутников Одиссея со свинским существованием омолодило и оживило их: освободившись от чар, они стали моложе и (как сказано в тексте) «значительно прекрасней», чем прежде.

Произошло обновление. Символизм обновления обветшалой и истощенной психологической доминанты через возвращение в «чрево Матери» с последующим преображением в этом чреве имеет аналогию в алхимии, где Старый Король вновь входит в мать, растворяется в ее чреве и затем возрождается в облике жизнеспособного юноши (Jung, CW 14, § 356ff.).

Истощенные спутники Одиссея, претерпевшие погружение в бессознательное и подвергнутые длительному принудительному повиновению аниме, т. е. свинскому существованию – симбиотическому слиянию с депрессивными настроениями, соматизациям, символизирующим психологический конфликт, – вернулись к своей человеческой идентичности с обновленной силой и энергией.

Опасность застревания в этом регрессивном состоянии была преодолена благодаря покровительственной помощи Гермеса – архетипического фактора бессознательного, помогающего Эго индивида отделиться от той части психики, которая претерпевает дезинтегративную трансформацию и «проплывает» через лиминальный период. Но, наряду со способностью к пассивному плаванию, «фактор Гермеса» обеспечивает тот вид тонкого равновесия, который можно нестрого назвать «методом» противодействия бессознательному и его влечению к регрессивному симбиозу с анимой – совокупностью установок и действий, которая включает недоверие к нему, активное сопротивление ему и, наконец, подчинение ему. Эта герметическая деятельность приводит к установлению доверительного отношения к бессознательному. В результате поступков Одиссея, совершенных по совету Гермеса по отношению к Цирцее, колдунья была вынуждена сказать спутникам Одиссея:

«Сядьте теперь за еду и вино распивайте, покуда
Снова в груди у себя вы прежний свой дух обретете, —
Тот, с каким вы когда-то покинули землю родную
Вашей скалистой Итаки. Теперь, изнуренные духом,
Робкие, только о тяжких скитаньях вы помните, сердцем
Всякую радость забыв: ведь бед вы познали немало».

(X: 460–465)

Цирцея чудесным образом становится целительницей духа с помощью тех же средств, которые раньше использовались ею как угроза подчинения свинскому существованию: еде и питью.