В сетях инстинктов

- Я уже разговаривала со своим адвокатом, - сказала она язвительно. Она затушила сигарету в металлической пепельнице. - Мы собираемся предъявлять иск чертовому сочинскому полицейскому управлению. Эта полицейская сучка ударила меня. Это законно? Вы слышите? - Ее протяжный звук выражал скулящую невиновность. Она продемонстрировала, как Возович ударила ее кулаком и опрокинула пластиковый стакнчик с водой из кулера. - будет предъявлен иск за все. Плюс компенсация морального вреда за эмоциональное потрясение.

Платов слушал Газарову молча, не перебивая и не комментируя ее словоизлияние, делая при этом вид, что ему до фени все вопли подозреваемой.

- Я уверен, что ваш адвокат позаботится об этом, - равнодушно сказал Платов.

- Безусловно! - воскликнула она и ее глаза наиболее хорошо отобразили ее состояние. Она была разъярена.

- Вы подозреваетесь в соучастии в убийстве Ивана Одесского, Марины Смирновой и Людмилы Ширяевой. Предлагаю рассказать все, что вам известно о преступлениях, об обстоятельствах дела.

- Я не буду отвечать ни на какие вопросы.

- Мой шеф, господин Сафонов сказал мне, что вы уже обсудили свою ситуацию с ним. Он говорит мне, что вы вместе с адвокатом пришли к соглашению с ним и прокуратурой о вашей роли в этом расследовании. Он говорит мне, что вы согласились ответить на вопросы об одном из ваших клиентов. - Сергей взглянул на Алису. - Я не могу гарантировать, что вы полностью избежите ответственности, но дело о соучастии в убийстве будет против вас закрыто.

Глаза Газаровой сузились.

- У меня между прочим довольно много, как вы говорите, 'клиентов' среди представителей так сказать, вашей профессии. Полковник Николаев - знаете? Не знаете?! Ну как же, из следственного комитета! Депутат Куксов из 'Единой России'. Знаете ли, многие серьезные с виду люди хотят,, чтобы их высекли резиновой плеткой, оскорбляли и унижали. Да, им хочется, чтобы над ними доминировали!

'Ну все уже ясно - думал Платов, уставившись на Алису. - Ясно что ты - богема, со связями и что с тобой надо обращаться аккуратно как с фарфоровой статуэткой. Неясно только одно: зачем мне все это нужно объяснять? Просто так чтобы я знал свое место? Или ты чего-то опасаешься?'

- Мне нужна информация только об одном клиенте.

- Что за клиент? - усмехнулась Алиса, наливая новый стакан воды.

- Георгий Бонго.

Газарова нахмурилась.

- Не знаю такого.

- Он, вероятно, использует вымышленное имя. Он знал Одесского и Смирнову. И Людмилу Ширяеву. Он врач-психотерапевт.

- Он любитель садо-мазо?

- Мы предполагаем это. Это - то, что мы хотели бы получить от вас.

- Не помню такого. Опишите мне его.

- Ему - сорок два года. Рост примерно метр восемьдесят. Брюнет кавказского типа, хотя он явно не кавказец. Он - трансвестит. У него темные волосы, но ...

- Носит блондинистые парики, дорогие вечерние платья, и его лицо всегда покрыто толстым слоем косметики, - ухмыльнулась Алиса. - Он называет себя Елена Некрасова. Лена. Он настаивает на Елене, но я называю его за глаза Ленкой. Этот шутник − лучший трансвестит, которого я когда-либо видела. У него такой стиль, делает вид душевного человека.

- Почему он приезжал к вам?

- Чтобы смотреть. Любит наблюдать, что женщины делают на скорую руку друг на друге. Большинству подобных Бонго, нравится видеть мужчин. Ну, фактически, большинство трансвеститов, которых я знаю, являются геями. - Алиса пожала плечами. Она отпила воды и продолжала. - Но его притягивают женщины. Он сидит позади поляроидного зеркала, пристально наблюдая за актом. Иногда я наблюдаю за ним. - Газарова с усмешкой взглянула на Платова. - В студии у меня есть место и для наблюдения за зрителями, таким образом, я могу посмотреть, что они делают. Так вот, Елена...Георгий просто сидит там и смотрит. Словно это - кино. Я подразумеваю, что он не показывает эмоции, ничего. Словно он смотрит, допустим, документальный фильм о дайвинге. Он ничего не показывает.

- Как часто он приходит?

- Каждые шесть или восемь недель.

- Сколько времени он остается?

- Примерно час.

- Он бывал более часто в последнее время?

- Да нет, пожалуй.

Платов приблизился к Алисе.

- Когда он наблюдает за девочками, он делает что-нибудь особенное? Я знаю, что вы сказали, что он просто сидит там, ничего не делает, но что точно он делает? Он держит руки на коленях? Он скрещивает ноги? Жует резинку? Потирает руки?

Газарова угрюмо взглянула на Сергея.

- Вам целый психологический портрет давай, - поразмышляв, сказала она. - ему нравится, когда девчонки писают друг на друга, во время или после акта. Тогда он дергается, словно у него судороги.

- Вы могли видеть лицо Бонго, когда он делал это?

- Лицо?

- Какого было его выражение?

- Я не знаю. Я имею в виду, у него всегда было много косметики на лице.

- За кем он наблюдал? - Сергей поменял сторону кассеты в магнитофоне. - Кем-либо в особенности?

- Да. За Ксенией Колчак. Ему нравилось, когда ее мучали, унижали.

- Она знала, что он наблюдает за ней?

Газарова улыбнулась.

- Нет, ни в коем случае. На этом все основано. Он платил мне именно за это. За анонимность.

- А за другими женщинами?