В сетях шпионажа, или «Час крокодила»

Дервиш Сулейман воткнул посох в землю под сенью развесистой смоковницы и, устало опустившись на пожухлую траву, достал из недр ветхого рубища черствую лепешку, чтобы немного утолить голод. Рядом, за высокой бетонной оградой, гудел роскошный бакрский базар, и если бы Сулейман попросил у кого-либо из торговцев пищи, он, несомненно, получил бы ее. Никто не посмел бы отказать пожилому человеку. Однако аскет дервиш преднамеренно изнурял свою плоть вечным постом, дабы возвысить душу и тем самым приблизить себя к Всевышнему.

Метрах в пяти от дервиша похрапывал, растянувшись на сплющенных картонках из-под апельсинов, голый по пояс, очень худой и очень загорелый парень.

— Эй! — крикнул Сулейман. — Вставай! Проспишь вечерний намаз.

Парень сел и протер глаза.

— Не найдется ли у тебя глотка воды? — спросил дервиш.

Иса, так звали парня, улыбнулся, встал и тряхнул одну из ветвей смоковницы. Из листвы вывалилась пластмассовая бутылка.

— Аллах велик, — заметил Иса, протягивая бутылку дервишу. — Он посылает нам воду.

— Не упоминай всуе имя Божье, ибо это есть грех, — строго поставил его на место Сулейман, однако бутылку взял и, сделав несколько глотков, вернул воду парню.

Подумав, спросил:

— Шиит? Суннит?

— Не знаю.

— Да как же это?! — изумился дервиш.

— Я и родителей своих не знаю. Какое мне дело до того, кто есть истинный наследник Пророка?

— Но в Аллаха-то веришь?

— В Аллаха верю и мечтаю попасть в рай.

— На что живешь?

— Сколько себя помню, живу при базаре, кому что погружу, кому что разгружу, принесу, отнесу, сбегаю, за это меня кормят. Вот недавно даже новые штаны дали.

— Читать умеешь?

— Нет. А для чего мне грамота? Если что неясно, пойду в мечеть, спрошу у муэдзина.

В этот момент муэдзин с верхушки минарета призвал правоверных сотворить вечерний намаз. Оба пали на колени и, обратив лица в сторону Мекки, принялись усердно молиться…

На следующее утро Иса, пробудившись, обнаружил, что дервишей под смоковницей уже двое. Откуда ему было знать, что один дервиш ничего экстраординарного собой не представляет, но тысячи дервишей, объединенных в общины и ордена, способны сотворить великие чудеса.

Второго дервиша звали Ибрагимом. Он был нестар, крепок, жилист, весел и не пытался морить себя голодом. Принес с базара миску плова, угостил Ису, поел сам. Сулейман от угощения отказался. Наевшись, Иса хлопнул себя по животу и воскликнул:

— Клянусь Аллахом, ты хороший человек!

— Не делай Аллаха предметом своих клятв! — сурово оборвал его Ибрагим и, помолчав немного, спросил: — Говорят, ты мечтаешь попасть в рай?

— Кто же не мечтает об этом?

— Райское блаженство надо заслужить!

— Но как?!

Ибрагим обратил глаза к нему и нараспев произнес:

— И сражайтесь на пути Аллаха с теми, кто сражается с вами… И убивайте их, где встретите, и изгоняйте их оттуда, откуда они изгоняют вас. Кто же преступает против вас, то и вы преступайте подобно тому, как он преступил против вас.

Дервиш цитировал вторую суру Корана. Сулейман согласно кивал, перебирая четки.

Мимо прошел британский патруль.

— Ты знаешь, зачем они пришли?

— Была война, они победили нас.

— Американцы с англичанами пришли к нам, чтобы взять нашу нефть. Ради нефти они разорили нашу страну, убили тысячи правоверных мусульман. Здесь, в Бакре, хозяйничают англичане, в других городах — американцы.

— Отчего же Аллах не покарает убийц?

— Он это сделает. Время еще не настало.

Ибрагим умолк и вдруг перевел разговор в другое русло:

— Ты мне нравишься, парень! Хочешь, я устрою тебе одни сутки рая? Ну, чтобы тебе было о чем вспомнить. А то проживешь всю жизнь на мусорной куче, не вкусив блаженства.

— И такое действительно возможно?

— Все в руках Божьих. Но только на одни сутки.

— Я согласен!

— Он согласен! Да ты должен целовать мои чувяки за милость, тебе оказанную!

В конце дня Иса, помолившись, осушил пиалу пузырчатого белого настоя, приготовленного Ибрагимом, и через полчаса погрузился в мертвый сон. Проснулся утром следующего дня в раю…

Изнутри «рай» напоминал небольшой стадион, накрытый металлической сеткой. Это для того, чтобы диковинные птицы, порхавшие среди диковинных деревьев, не смогли покинуть Божьей обители. На лужайках, поросших невысокой мягкой травой, цвели и благоухали цветы чудесной красоты. Откуда-то сверху тихо лилась приятная спокойная музыка. По дорожкам, посыпанным красноватым песком, чинно разгуливали прелестные гурии в полупрозрачных одеждах. Но главной достопримечательностью «рая» был стол, уставленный дорогими яствами и напитками. Когда Иса окинул взглядом этот стол, его охватила тихая печаль. Он понял, что за сутки не одолеет и половины всей еды. Наскоро совершил омовение, помолился и набросился на изысканную пищу. Насытившись, обратил внимание на гурий, схватил одну из них за ногу повыше колена. Нога девушки была теплая, упругая. «Значит, они не бесплотные, живые. Это хорошо», − подумал Иса. Гурия присела за стол рядом с ним.

— Господин хочет меня? — спросила она.

— Я хотел бы отведать вас всех, — ответил он.

Девушка расхохоталась:

— А не подавишься?

— Ты не смотри, что я худой. Во мне силы на троих хватит.