В сетях шпионажа, или «Час крокодила»

Отпуск Геллерт провел в Берлине, а также в охотничьих угодьях Мекленбурга и Восточной Пруссии. Он ковырялся в библиотечных хранилищах, болтался по собачьим выставкам, знакомился со знаменитыми кинологами и егерями. Бедный язык офицера спецслужбы, каковым был Геллерт, обогатился за счет собаководческой терминологии. Его интересовали прежде всего крупные собаки, хотя и собачонками он не брезговал — консьержка могла ошибиться. За неделю до окончания отпуска он сумел бы растолковать любому дилетанту, в чем разница между ньюфаундлендом, боксером и сенбернаром, бульдогом и догом, овчарками немецкой, кавказской и афганской, легавой и борзой, терьером и таксой. Все обложки старинных книг, на которых был изображен человек с собакой, он фотокопировал. В Брюссель Геллерт вернулся в сопровождении громадного черного ризеншнауцера, похожего на собаку Баскервилей. Эрли, так звали пса, жрал мясо по эсэсовской солдатской норме, часто хамил и хулиганил. В первый же день своего пребывания на бельгийской земле он перекусил позвоночник левретке, принадлежавшей какой-то бельгийской баронессе. Сучонка отважилась тявкнуть на шнауцера. Геллерту пришлось платить за дорогую псину. Друзья зауважали хауптштурмфюрера. Они первыми вскидывали руку в фашистском приветствии и старались держаться подальше от него и его собаки. Великое дело сила и страх, удовлетворенно думал Геллерт. А вот из многочисленных фотокопий он не извлек пользы. Внимательно просмотрев их, мадам Готье вынесла приговор: не то. Пока Геллерт пребывал в отпуске, гестапо задержало и запытало связника, который шел к Мари Мишлен. Связник не рассказал о книге. Он просто ничего не знал о ней. Геллерт продолжил поиск, используя для этого служебные поездки во Францию, Голландию и Люксембург. Все было тщетно.

Наступил 1941 год. Началась война с Советским Союзом. Дисциплина и служебное рвение офицеров брюссельского филиала гестапо повысились сами собой. На Восточный фронт не тянуло никого. И тут Геллерта подвел сукин сын Эрли. Однажды он вздумал поиграть со штандартенфюрером. Случилось это на задворках служебного здания у теннисного корта. Пес подбежал к начальнику гестапо, поднялся на задние лапы, а передние положил на плечи всемогущего шефа. Кобель весил 64 килограмма. Щуплый штандартенфюрер не удержался на ногах и упал, ударившись при этом о бордюр асфальтовой дорожки. Геллерт в ужасе схватил собаку за ошейник и потащил ее прочь. Прошла неделя, и наступили последствия. Пригласив Геллерта в свой кабинет, штандартенфюрер поздравил его с присвоением очередного воинского звания.

— Хайль Гитлер! — радостно завопил Геллерт.

— Хайль! — небрежно бросил шеф, затем, ласково улыбаясь, добавил: — Сегодня мы направляем лучших из лучших туда, где решается судьба Отечества. Надеюсь, вы слышали о нашем конфузе под Москвой? Вы поедете в Россию, Геллерт. Счастлив был служить с вами. Советую сменить шнауцера на лабрадора, который не даст вам утонуть, когда русские сбросят вас в Днепр или еще в какую-нибудь глубокую воду.

— Вы не верите в нашу победу, шеф? — робко спросил Геллерт и тут же подумал, что надо донести на начальника.

— Я верю в мудрую немецкую пословицу: «Das dicke Ende kommt noch»[29].

Выйдя от штандартенфюрера, Геллерт решил не доносить: свидетелей их разговора не было. Подумал: себе боком выйдет…

В России Геллерт занимался тем, чем и должен был заниматься гестаповец. Он сажал, пытал, расстреливал и вешал партизан, подпольщиков, коммунистов, евреев, а также иных недочеловеков и врагов рейха. В конце концов Геллерта средь бела дня тяжело ранил террорист, метнувший под его автомобиль гранату. Верный Эрли тогда погиб, а штурмбаннфюрера врачи вытащили из могилы и отправили долечиваться в санаторий, расположенный на окраине старинного эстонского городка, который на протяжении своей девятисотлетней истории не раз менял имя, называясь то Юрьевом, то Дерптом, то Тарту. Здесь, в пронемецкой и профашистской Эстляндии, Геллерт отдыхал телом и душой. Немного оклемавшись, он снова вспомнил о человеке с собакой и отправился в знаменитую библиотеку местного университета. Он полагал, что коммунисты не успели вывезти все книги, и его расчет оправдался. Слишком быстро Красная армия оставила Прибалтику…

Увидев Геллерта, старик Готлиб медленно поднялся со стула и прислонился спиной к стене. Штурмбаннфюрер заметил, что руки его трясутся.

— Что угодно господину офицеру? — спросил он дрогнувшим голосом на хорошем немецком языке.

— Вы немец?

— Разумеется. В остзейском крае немцы жили веками. Они верно служили России, и русский император Александр I открыл для них этот университет. Впрочем, тут и русские учились, а в последние годы — много эстонцев.