В сетях соблазна (ЛП)

Вся ссора прокрутилась в голове, как будто это случилось вчера. И он точно знал, почему она сделала то, что сделала, и произнесла слова, которые положили начало спору.

Но если я останусь в Вашингтоне, нам не придется расставаться.

— Ты хотела устроиться на работу к Клеймону и Хорну, чтобы мы могли остаться вместе. Чтобы мы могли быть семьей, — сказал он, осознав правду.

В ее глазах засверкали слезы, отчего они заблестели даже при тусклом свете лампы.

— Я хотела тебя, Роман. Не только ребенка. Я хотела, чтобы мы были вместе. Я была влюблена в тебя. Я не рассказала тебе о ребенке, потому что мне нужно было знать, чувствуешь ли ты то же самое. — Она сжала губы, пока, казалось, собиралась с мыслями. — Что бы ты сделал, если бы узнал?

Она думала, что он сказал бы ей позаботиться о «проблеме». Конечно, она так думала. Он не дал ей никаких оснований думать иначе. Вообще-то в тот вечер он сказал ей, что не хочет детей. И все же он точно знал, что сделал бы, если бы Тина рассказал ему о беременности. Он не сильно изменился. Да, тогда он много чего наговорил, но поступил бы правильно.

— Я бы попросил тебя выйти за меня замуж.

— Да, я тоже этого боялась. Я думала, что нам нужно больше времени, и надеялась, что работа в Вашингтоне даст нам его. Но я быстро поняла, что ты не хочешь меня так, как я хотела тебя.

— Не решай за меня, чего бы я хотел. — В молодости Роман мог сказать, что не хочет детей… но нынешний мужчина очень хотел этого ребенка. В одну секунду обнаружив, что они зачали и потеряли ребенка, он почувствовал, что его ударили под дых. Тина пережила эту боль и в одиночестве несла ее все эти годы.

Нет, у нее был Мэд.

Роман закрыл глаза. Больше всего на свете он хотел вернуться в ту ночь, хотел, чтобы тогда она сказала ему, что он ведет себя как мудак, и пришло время взрослеть, потому что у них будет ребенок.

Он хотел провести с ней ту ночь, держа ее в объятиях. Ему не терпелось вернуться и обнять ее, никогда не начинать ту ссору… может быть, спасти их ребенка. Но если это было невозможно изменить, то он хотел быть тем мужчиной, который позаботился о ней, держал ее за руку и облегчал ее боль.

Черт возьми, что он натворил?

— Роман, с тобой все в порядке? — Внезапно она оказалась перед ним и взяла его руки в свои. — Мне действительно жаль, что я так вывалила все это на тебя.

— Какой был срок?

Она заколебалась.

— Думаю, около девяти недель. Сначала я была в стадии отрицания. Какое-то время я убеждала себя, что у меня задержка из-за стресса по поводу работы.

У него закружилась голова, и весь клубящийся внутри него гнев вырвался наружу.

— И я не заметил. Но опять же, такой мудак, как я, не хотел бы замечать. Как я мог заметить, что моя девушка беременна? Я никогда не заметил бы, что тебя тошнит по утрам, потому что я редко оставался на всю ночь из-за того, что слишком боялся, что кто-нибудь увидит, как я покидаю твою постель. А тебя тошнило по утрам?

— Несколько раз, но я подумала, что это грипп или что-то в этом роде. Роман, это давняя история.

— Для меня — новее некуда. — Он сделал шаг назад. Как он мог этого не видеть? — Я бы женился на тебе, Августина. Если бы ты сказала «нет», я бы пошел к твоей семье и переманил их на свою сторону. Мы бы поженились.

— Или развелись, — грустно добавила она. — Я не знаю, что бы случилось, если бы я не потеряла ребенка. Я только знаю, что все-таки его потеряла.

— Потому что я слетел с катушек, и из-за меня ты упала с лестницы. — Перед его глазами стояла картина, как она падает, как он тянет к ней руку, наблюдая, как она ускользает. Он опоздал всего лишь на секунду.

Тина твердо покачала головой.

— Это был несчастный случай. Доктор сказал, что даже не уверен, что было ли причиной падение. У женщин часто случается выкидыш в первом триместре. Ребенок был еще крошечным и хорошо защищенным. Это могло быть совпадением.

Он знал лучше. Притворство, что он верит в обратное или бессмысленные сожаления ничего не изменят.

— Нет, это не совпадение. Я сделал это с тобой и нашим ребенком.

— Перестань, Роман. Хватит брать всю вину на себя. Я тоже была там. Я неслась вниз по той чертовой лестнице, и я знала, что беременна. Я была неосторожна. Все, о чем я думала той ночью, это как бы побыстрее от тебя сбежать, чтобы ты не увидел, как я плачу. Так что, может быть, ты также должен винить меня.

— Нет.

Сейчас Роман не мог сказать большего. В горле застрял комок, от рыданий, который так и не вырвались наружу. Это душило его. Он должен был сдержать их. Он должен подавить их, потому что должен был быть сильнее. Лучше бы он злился. Он понимал злость, но эмоции, с которыми он сейчас боролся, могли разрушить его. Если он даст слабину, то уже не сможет вернуться. Он будет разбит, и прямо сейчас он сомневался, что достаточно силен, чтобы снова собраться.

— Не надо, — сказала она, поднимаясь на носочки и приблизившись к нему. — Я не хотела причинять тебе боль или расстраивать. Прости меня.

— Простить тебя?