В шаге от бездны

Не было у меня тогда и фонаря, зато сейчас был. В его свете я увидел торчащую из завала щуплую руку, серую, покрытую пылью. Протискиваясь мимо, я заметил, как пальцы слегка шевелятся. Будто пытаются добраться до меня. Схватить. Вцепиться… Отвратительное чувство. Как можно скорее я прополз мимо.

Наконец, мне удалось встать в полный рост. Видимо, здание сообщалось с сетью пещер, потому что, оттолкнув обломки впереди себя, я вдруг очутился именно в пещере. Где-то в недрах скалы, нависающей над монастырём. Здесь пыли было меньше. Хотя и по-прежнему темно. Я и там был не один.

Потеряв столько крови, уже не встают. Единственного взгляда достаточно, чтобы понять это. Тело полулежало у стены. В луже собственной крови. А рядом, обхватив колени руками, на полу сидела та самая женщина, что держала меня на прицеле, совсем недавно. Она немного пошатывалась из стороны в сторону и издавала приглушённые стоны, что-то среднее между плачем и проклятиями. Вся покрытая серой пылью, словно привидение. Похоже, её разум не выдержал, подумал я. Свихнулась. На том человеке была та же форма, что и на мне, но голова запрокинулась, и я не смог разглядеть лица. Да и не хотел. Как и не собирался выяснять она его прикончила или нет. Какая разница?! Всё пошло наперекосяк. С самого нашего появления здесь. Для простого солдата всё слишком сложно. Думать за тебя должно начальство. Оно же и указывает тебе, в кого стрелять и что делать. А тогда я не знал, есть ли ещё у меня начальство… Единственное, что я знал, это что ситуация вышла из-под контроля и, скорее всего, я в полном дерьме.

Но это было лишь начало. Я оставил эту парочку и пошёл дальше, в поисках выхода наружу. Ушёл недалеко. Идти было некуда, наткнулся на завал. Кое-где всё же пещеры обрушились. Разгребать препятствие голыми руками, в одиночку, не имея представления, что за ним — нереально. Да и опасно. Я светил фонарём в поисках ответвлений и проходов, ничего не нашёл и вернулся. Женщины не было. Вот дьявол!. Вдруг эта чокнутая кинется на меня в темноте. Или пальнёт из чего-нибудь. Ведь был же у неё пистолет тогда. Мало ли… Пройдя чуть дальше, я услышал слабое бормотание. Напрягся. Приготовился. Будь я менее опытным и менее хладнокровным, выпустил бы всю обойму в сторону этого звука. Так… для разрядки, чтобы успокоить нервы и спустить пар. Иногда проще стрелять, чем думать «а что там?», это, кстати, может спасти жизнь — рефлексы и опыт. Но стрелять я не стал… В тёмном углу, сбившись в кучу, сидели дети, шесть человек, та тётка была с ними. Смотрела на меня остекленевшими глазами, они дёргали её за руки, тянули за одежду, что-то бормотали, но она была не там. Истукан со взглядом идиота, кукла, способная на элементарные, механические действия, молчаливая… и от этого… жуткая. Я попытался их обойти. Без лишних движений, аккуратно, держа на прицеле. Её взгляд следовал за моим фонарём, детишки же закрывали глаза руками и отворачивались. Ещё пару шагов и я повернулся к ним спиной, ускорился… И услышал то, чего ожидал меньше всего, дрогнувший детский голосок проронил «помогите»…

Знаете, вполне возможно, ещё найдётся женщина, что согласится жить с таким, как я. Мне всего лишь сорок один год. Есть время измениться. Завести семью… детей… Устроиться на работу, а не жить на военную пенсию… Я мог бы так сказать, но это будет неправдой. Я был солдатом на войне, которую не я начал. Мне удалось вернуться домой. Даже заработать на этом. Вон там, на стене висят правительственные награды, за то, что я убивал людей, которые ненавидели меня не больше, чем я их. Кто-то вынес из этого урок. Крикливые средства массовой информации, поделили участников войны на «хороших и плохих», а не менее крикливые и продажные политиканы пообещали друг другу не повторять прошлых ошибок и постараться исправить случившиеся. Чёрт с ними! Я им не верю. Правда в том, что я понял, находясь там, в Юнхэгуне, чего я по-настоящему боюсь… Что я научился бояться — ответственности за чужие жизни! Вот отчего теперь меня бросает в дрожь. Вот чего я постараюсь до конца своих дней не делать. Отвечать за других!

— Но всё же вы помогли.

— Только не вышло из этого ничего хорошего. Я здесь… В этой дыре, именуемой домом, «постарел» на шесть лет, обзавёлся ненужным чувством вины… а те, кто был со мной там, те, кому я «помог» навсегда остались в Юнхэгуне.

— Обстоятельства…