В шаге от пропасти

Совсем некстати вспомнились их встречи с Стрельцовым. Коротко и по делу, а курение как прикрытие их деятельности. Никотин навсегда остался болезненной ассоциацией с последним заданием — «Золотой рыбкой».

Дымов чиркнул зажигалкой, но Тим отрицательно покачал головой, сломал сигарету и бросил ее в урну. Не хотел бередить едва затянувшиеся раны.

— Ты че творишь-то?

— Я думал ты мне друг, — спокойный, равнодушный тон Тимура заставил Стаса насторожиться.

— Почему думал? Че за идиотские приколы? — он удивленно посмотрел на товарища, пытаясь понять, насколько серьезно тот говорит. Уж в их дружбе сомневаться не приходилось, свою преданность каждый давно доказал и не один раз.

— Разве похоже, что я шучу? — Громов повернулся к нему лицом, напряжение во взгляде невозможно было скрыть.

— Похоже, что ты кукухой поехал, — констатировал Стас и, неопределенно пожав плечами, отвернулся.

— Какого хера ты не рассказал мне про Кирилла? — тот же холодный оттенок.

Он мысленно выругался. Если бы не молчаливая просьба Ирины, не стал бы ничего скрывать. Прикрылся благими намерениями, что было далеко не в его правилах. Дымов всегда все говорил прямо, не увиливая и не признавая ложь во спасение, а сейчас приходилось оправдываться, что он тоже ненавидел до трясучки.

— А зачем?

— В смысле зачем? — Тимур задохнулся от возмущения. — По-твоему, это нормально, когда какой-то упырь лапает твою женщину?

— Тим, ну кому нужна эта вендетта? — примирительно начал Стас. — Я сам разобрался. Твоя женщина цела и невредима. Тема закрыта.

Он не лукавил. Только потому, что понимал переживания друга, не послал его куда подальше с таким наездом. Действительно сделал все возможное для Иры. И если бы на ее месте была Таня, то поступил бы точно так же, не больше и не меньше.

— Но сказать-то ты мог… — чуть поумерив пыл, возразил Громов. Больше всего его пугала неизвестность, невозможность что-то изменить. Недостаток информации часто порождал серьезные проблемы. Он предпочитал быть в курсе всего и иметь возможность предотвратить нежелательные ситуации.

— Чтобы ты поперся разбираться и снова оказался в больнице? Нет уж, уволь, вытаскивать твою задницу из передряг мне порядком надоело.

— Ну спасибо на добром слове.

— Зато честно.

Тимур усмехнулся, вспомнив, что в «Золотую рыбку» его пристроил Дымов собственноручно. И именно для него он рисковал всем, чем только мог.

— Громов, ну ты серьезно сейчас завел эту бабскую песню? Тебя твоя судья покусала, что ль? — Стас попытался разрядить обстановку.

— Да ничего я не завел. Просто расскажи мне, как дело было, и забудем об этом.

Повисла напряженная пауза. Дымов раздумывал, как поступить, ведь у каждого из двух вариантов были свои последствия: если он расскажет правду, то Громов может наворотить таких дел, что вовек потом не разгрести, а если не расскажет, то, скорее всего, лишится друга.

— Да не поеду я никуда, — Тим несильно сжал его плечо. — Просто хочу знать для своего успокоения, ну и прикинуть, стоит ли опасаться этого персонажа.

— Думаю, нет. Он неслабо наделал в штаны.

— Чего хотел-то?

— Толком не знаю, я подошел в самом конце. Понял только, что он пытался Иру шантажировать. Обещал всем рассказать про ее приключения в борделе и погубить карьеру. Надеюсь, не надо объяснять, что с таким багажом…

— Нет, — нетерпеливо перебил Громов. Шестеренки в его мозгу уже начали движение, заполняя голову не самыми приятными мыслями. Руки невольно сжались в кулаки, а взгляд зажегся яростным огнем. Никто, по его мнению, не имел права судить Иру, никто, кроме него самого, не знал, что ей пришлось пережить в этом аду, но даже он не мог защитить ее от сплетен — если хотя бы тень от этого скандала упадет на ее репутацию, о профессии судьи придется забыть, как и о работе в органах в принципе. Увы, одной его любви было недостаточно, а связей в Москве у него имелось не так много.

— Ира послала его. Я вмешался. Отправил ее в машину и поговорил с этим дебилом по-мужски, — Дымов спешно закончил свой рассказ, вспоминать подробности не хотелось, да и по лицу Тимура было понятно, что тот уже на взводе.

— Отхерачил, что ль?

— Да я тебя умоляю, че там херачить, — усмехнулся Стас и инстинктивно потер костяшки пальцев. — Одного удара было достаточно, чтобы он присмирел.

Тим явственно представил эту картину и расплылся в довольной улыбке. Единственное, о чем он жалел, — не смог лично заткнуть рот этому уроду.

— А дальше?

— Дальше я ему втолковал политику партии, оставил номер телефона на лбу и ушел. - Громов звучно рассмеялся и протянул Стасу руку:

— Спасибо.

— А ты во мне сомневался?

— Ничуть, но руки чешутся. С удовольствием бы начистил ему морду… — поделился Тимур и демонстративно почесал кулак.

— Ты обещал, — Дымов схватил его за запястье и серьезно посмотрел в глаза.

— Да помню я, помню, — улыбнулся тот и высвободил свою руку. — И без него проблем хватает.

— Вот и славно.

— Подожди. Просьба у меня к тебе еще одна есть…

— Громов, ты наглеешь.

— Да ладно тебе. Ничего серьезного. Я бы и сам, но твоя церберша не отпускает, — пожаловался Тимур.