В шаге от рая

По всему было видно, что он считает себя неотразимым, хотя окружающие тихонечко посмеивались у него за спиной за его манерность, напыщенность, менторский тон и фантастические очки, сквозь толстенные стёкла которых его взгляд, во время произнесения серьёзных монологов, превращался во взгляд идиота, что ещё больше смешило подчинённых. А ещё он был высоким и нескладным, и только мастерски пошитый костюм мог скрыть его телесные недостатки.

– Александр Анатольевич…, – начала Алина, но тот жестом остановил её.

– Саша. И, пожалуйста, на «ты». Мы же не на работе.

– Хорошо… Саша… Я попробую.

– Так что ты хотела мне сказать?

– Я хотела попросить вас… Вернее тебя… Снять очки.

– Зачем?

– Так будет лучше, – едва сдерживая улыбку произнесла Алина.

Именно это помогло ей абстрагироваться, а тот факт, что Александр Анатольевич ничего не видит, только придавал уверенности. Бутылка «Мартини» закончилась незаметно, и немножечко осмелев и расслабившись, Алина потребовала вручить принесённый подарок, который скрывался с коробке с пышным бантом. Она, конечно фантазировала на эту тему, представляя себе всякое, но то, что оказалось внутри, взорвало ей мозг – обалденный комплект белья умопомрачительной красоты. Эти нежно-розовые трусики, лифчик, пеньюар и боди хотелось положить на тарелочку и не торопясь съесть, так они были аппетитны

– Можно я надену? – восторженно прошептала Алина.

– Это твоё. Зачем меня спрашивать, – с трудом сдерживая похоть, ответил Александр Анатольевич, явно довольный тем, что сумел угодить.

– Я такой красоты даже в кино не видела.

– Могу себе представить, как это будет красиво на тебе.

Алина схватила коробку, забежала в свою микроскопическую ванную, повертелась и поняв, что здесь она не сможет нормально переодеться, прошмыгнула на кухню. Как было приятно ощущать на своём теле мягкость кружевной ткани. Трусики идеально обтянули попку, а лифчик словно специально изготовили под размер её груди, ну а пеньюар был просто восхитителен: коротенький, невесомый, почти прозрачный, но именно это будоражило больше всего, что уж говорить о дарителе, который в ожидании выхода ёрзал на диване, подыскивая удобную позу, чтобы прикрыть своё возбуждение.

Жорик долго расхаживал вокруг дома, обдумывая свои дальнейшие действия. Хорошим симптомом было то, что Алина согласилась жить в квартире, которую он снимал, даже не поинтересовавшись сколько это стоит. Значит она приняла его подарок. Пока не простила, но приняла. И это уже хорошо. Теперь нужно было сделать очередной правильный шаг и вернуть то удовольствие, которое он испытал год назад. Жора даже представить себе не мог, что эта скромная и почти невинная девочка, каковой Алина была все годы совместного обучения, способна на такое. Она могла выпить в компании, потанцевать, позажиматься с кем-то в углу, и это всё, ничего другого в её арсенале обольщения не было. А в тот вечер она творила с ним невообразимое, сведя на нет все его фантазии, которые роились в голове после просмотра очередного порнофильма. А каково было потом ложиться в постель с Томой, предпочитавшей одну единственную позу и никакие эксперименты не то чтобы не приветствовались, а даже не выносились на обсуждение. Жорик простить себе не мог, что не вступился за Алину, позволил им творить самосуд, его словно парализовало тогда, скорее всего из-за присутствия матери. Он хоть и хорохорился всю свою сознательную жизнь, но был на столько зависим от неё, и подчинён её воле, что редкие всплески противостояния лишь забавляли её.

Жора видел, как пришла Алина, видел её в окне, но так и не решился позвонить в дверь, посидел немного на детской площадке, теребя в руках букет, который с каждой минутой становился всё непригляднее, и если бы не внезапно хлынувший дождь, то уже ехал бы в автобусе домой, а так лишь успел, накрывшись курткой, добежать до подъезда соседнего дома, где отряхнувшись, поднялся на пару пролётов и уселся на подоконнике между этажами. Через минуту кто-то такой же, как и он вбежал в подъезд, и обосновался этажом ниже. Даже сквозь доминирующий запах, источаемый мусоропроводом, Жорик почувствовал аромат французских духов.

Уже стемнело. Он протёр ладонью грязное стекло, отыскав взглядом окна своей квартиры, до которой было не больше двадцати метров, и в проёме не зашторенного кухонного окна увидел Алину. Поскольку его наблюдательный пункт находился выше, то всё происходящее было, как на ладони. Она распаковала коробку, стоящую на столе и извлекла из неё какие-то вещи. Даже издалека было видно, как засияло лицо Алины, она восторженно запрыгала…, и вдруг, начала быстро раздеваться, отшвыривая в сторону кофточку, юбку, а затем и всё остальное, оставшись совершенно голой. У Жорика от увиденного затряслись руки, а лоб покрылся испариной.

– Ах ты, сука, – донеслось снизу, но он не обратил на этот возглас внимания, так был ошарашен увиденным.