В шаге от Рая. (СИ)

Изигирь обгорела в собственном разбушевавшемся огне любовной страсти, глядя на Элоима в Раю, и превратилась в черный пепел. Пеплом стала Изигири душа и ангельское тело. Пеплом стали ее ангельские крылья. Она как ангел потеряла в том жарком адском порочном огне все оперение своих крыльев и рассеяла свет своей чистой ментально-астральной энергии. И она стала Суккубом. Ангелом противным самому Богу и всему живому. Поменяв свой облик на демона ночи. Даже Джины и Левиафаны отвергли Изигирь за ее такую греховную порочность. Она стала демоном разврата, и порока и ей было по-своему хорошо. Она несла в себе, только смерть и насилие, после того как она узрила Ангела Элоима. Случайно проникнув в Рай. Тенью и змеем в Райский сад по пути первого библейского змея соблазнившего Адама и Еву.

Изигирь превратилась в кровожадную и неудержимую в любовной страсти и порока черную тень. Ей нужна была только безудержная любовь Элоима. Она поработила этим его, и не отпускала от себя. Заставив создать свой мир. Мир двух влюбленных. Мир между двух миров живых и мертвых. Мир в мире снов и иллюзий. Этот черный призрачный в белом ползущем живом тумане страшный корявый и кривой с вывернутыми на изнанку ветками лес. И тот разрушающийся, как и его Элоима падшая душа храм. Храм их общей любви и порока.

Изигирь, ставшая черной извивающейся греховной тенью, змеей, соблазнившей Ангела Элоима, была с ним всегда рядом. И не отпускала от себя ни на шаг.

Они вдвоем стали править в том выстроенном обоими влюбленными теперь демонами ночи адском мире. Они обои питались поначалу всеми кого могли поработить и соблазнить, взяв в плен, тем своим миром. Это были в основном молодые девицы из рода человеческого, которых очаровывал Элоим, или молодые мужчины, которых приводила сама Изигирь.

Все бы ничего да вот душа Элоима, вырвалась, из-под контроля Изигири. И он стал влюбляться в своих жертв. Он стал предаваться с ними любовной игре на их каменном брачном ложе любви. Изигирь наскучила ему. Он предал ее, и она бесилась как ненормальная. Она стала еще больше ненавидеть все вокруг, и сходила с ума от любви к своему теперь уже неверному Элоиму. А ему становилось мало, мало всего того, что окружает. Он стал расширять вширь свой сотканный из снов и иллюзий мир и от нее втайне уединяться в порочной любви с тем, кого находил для себя привлекательным и пророчил на место Изигири. Но он не хотел убивать. Это все она. Она делала так, что он убивал своих соблазненных любовниц, и лишь не многим удалось избежать печальной участи жертв самой Изигири.

Изигирь ревновала и мстила ему, заставляя это делать, своими собственными руками. Либо сама расправлялась со своими соперницами. Рано или поздно, но Изигирь находила своих соперниц и убивала их, сумевших ускользнуть от нее с помощью самого Элоима.

Она теперь жила только ненавистью и дикой неудержимой любовью к своему возлюбленному изменнику Элоиму. И она не могла уже ничего с этим поделать. Только дикая неуправляемая сексуальная страсть и такая же дикая неудержимая звериная любовь ее к нему поддерживали теперь этот их сотканный из снов и иллюзий мир. Мир двух демонов любовников.

Еще не упокоенные убийством души ими убитых смертных были основой того их потустороннего мира. Мира между смертными и бессмертными. Миром мертвых и живых. На границе перехода и самого Чистилища. Те человеческие души, не видимые и не слышимые, рвались на свободу из их мира, но не могли покинуть мир Элоима. Они были в

том ползущем по пологу леса белом тумане. И в каждом кривом перекошенном черном дереве. Это они еле слышно шептались между

собой на пути Алины промеж стоящих деревьев. Они просили Алину о помощи и просили спасти их, но она влюбленная безумно и безудержно в сказочного лесного эльфа Элоима не слышала их. Даже когда они ее предупреждали об опасности.

А распаленная страстями похоти и плоти любовь Элоима, не стала теперь иметь границ. И все это благодаря Изигири. Он самый непорочный и чистых из всех Ангелов Рая, стал Инкубом и убийцей. И

сам Бог теперь хотел вернуть его. Он хотел избавить его от мучений и пороков, овладевших несчастным его сыном. Он простил его за его греховный поступок, но так дальше не могло продолжаться.