В шаге от вечности. Как я стал киборгом, чтобы победить смерть

Начал накрапывать дождь, а я все стоял и смотрел в окно, пока на стекле собирались и стекали вниз капли, оставляя мокрые дорожки. Смущение? Нет, в глубине души я имел смелость надеяться. Возможно, Авалон – тоже гость. Возможно, нам удастся познакомиться. Возможно…

Тут включилась часть мозга, отвечавшая за анализ. Постоялец отеля не мог знать о тайной двери. К тому же Авалон шел как человек, имеющий конкретную цель, и не оглядывался по сторонам. Он мог доставлять или забирать что-то. Мог вообще не быть связан с отелем. Мог не быть геем. Все как обычно.

Прямо перед собой я видел большие окна первого этажа, за которыми, похоже, была кухня. За все время моего вынужденного бдения там так никто и не появился. Но вдруг за стеклом я снова увидел его. Даже со спины я сразу узнал своего Авалона. Его волосы. Его стать.

Сердце у меня бешено колотилось, хотя причин тому не было. И все же я чувствовал восторг. Радость. Плевать, насколько неоправданные. Предмет моих наблюдений повернулся – оказывается, в руках у него был чайник – и сделал несколько шагов в мою сторону, точнее по направлению к раковине возле одного из окон. Потом открыл кран и, ожидая, взглянул вверх.

На секунду я подумал, будто его взгляд устремлен на меня, но, еще не успев даже улыбнуться, осознал: он смотрит в сторону и меня не видит. Застыв на месте, я, как маньяк, наблюдал за каждым его движением. Он был великолепен. Я впервые разглядел его лицо. За те несколько секунд, что наполнялся чайник, я успел влюбиться. Потом Авалон опустил взгляд, закрыл кран, повернулся ко мне спиной и ушел куда-то за пределы видимости.

Что же делать? Я выждал, надеясь увидеть его снова. Но прошло пять минут, а Авалон так и не вышел. Он наверняка все еще в отеле. Нужно попытаться найти его. Только сначала стоит переодеться: я все еще был в дорожном костюме. Я подошел к шкафу, где уже развесил содержимое чемодана, поразмыслил немного и выбрал в меру цепляющий наряд: чрезвычайно узкие красные брюки, белоснежную обтягивающую футболку и серебристую легкую куртку, какую мог бы носить астронавт из будущего. Для конца семидесятых я был поистине неотразим.

Я медленно шел по длинному коридору, соединявшему двор и гостиную, под первые проникновенные аккорды песни «Bright Eyes» Арта Гарфанкела, зазвучавшей из динамиков, как только я вошел. В те дни я просто обожал эту песню. Была ли она добрым предзнаменованием? Я уже заглянул в столовую, в комнату отдыха, на стойку приема гостей и в холл у входа, надеясь найти там Авалона. Его не было. Оставалась только огромная гостиная. Я заглянул в дверь, но никого не увидел. Потом шагнул внутрь – и он был там.

Он сидел спиной ко мне, напротив Алана, за маленьким столиком, уставленным чашками, в дальнем углу у стрельчатых дверей: золотисто-рыжие волосы рассыпались по плечам, золотистый лабрадор у ног. Музыка здесь звучала громче.

Завидев меня, Алан поднялся со стула, подошел ближе, указал (заговорщицки!) на моего лорда и одними губами произнес: «Это наш младший администратор Франсис». Потом отошел в сторону, будто ожидая, что сейчас начнется представление. Я тоже замер, благодарно улыбаясь ему и собираясь с силами в надежде произвести лучшее первое впечатление в своей жизни. А затем – направился прямо к воплощению всех романтических идеалов и чаяний своего отрочества. Занавес поднялся.

Не подходить слишком близко – иначе испугаю его. Не говорить слишком громко. Спокойно. Дружелюбно. Тепло. Нежно.

– Привет! Я надеюсь, ты сдержишь свое обещание…

Может, я подсознательно планировал свое появление так, чтобы оно попало в такт с музыкой. А может, это было просто совпадение. Но, когда он обернулся и взглянул на меня, из динамиков зазвучал мощный финальный хор, поющий о сияющих глазах. Они-то и зацепили меня с первых секунд. Сияющие голубые глаза. Я взглянул в них – и утонул навсегда. Потом Франсис улыбнулся, и где-то на краю моего сознания мелькнула мысль: я ведь никогда не задумывался по-настоящему, как улыбается Авалон Рейлану.

Алан объяснил, кто я. Франсис вспомнил наш разговор и весь остаток дня посвятил исполнению своего обещания. То был один из немногих эпизодов моей жизни, когда я чувствовал себя актером в тщательно отрепетированной пьесе: все складывалось как нельзя лучше. Франсис оставил школу в шестнадцать (мать сочла, что он уже «достаточно вымахал»), – это отличало нас. Но он продолжал мечтать о большем – и в этом мы были схожи. Еще он, выросший в небогатой рабочей семье, знал жизнь и умел выживать на улицах, и это отличало нас. Но он не скрывал, что он гей, – и в этом мы были схожи. Франсис уже давно расстался с девственностью, хотя был всего на два года старше меня, – это отличало нас. Но он искал истинной любви – и в этом мы были схожи. А мне большего и не нужно было.

Прошло меньше часа с момента нашего знакомства, а Франсис уже спросил:

– Ты веришь в любовь с первого взгляда?

Ответ был абсолютно очевиден:

– Конечно!

Спустя несколько секунд он протянул руку, обнял меня за талию, притянул к себе и поцеловал. И продолжал целовать…