В шаге от вечности (СИ)

А вот и его этаж. Подножье здания омывал человеческий поток, но здесь наверху коридор был пуст. Все уже разошлись по своим сотам-ячейкам и собирались спать. Собственно, для сна сюда и приходили. Но все равно пахло подгоревшей пищей. И чем-то дезодорирующим. Хорошо еще, что сюда нельзя было с детьми и животными. Из-за одной из дверей доносилась тихая музыка. Кто-то слушал ее без наушников или смотрел шоу. Но шуметь здесь запрещалось. Как и вступать в интимные отношения. Могли аннулировать бронь и выставить на улицу. Впрочем, правила могли и нарушаться.

Добравшись до своего номера, Ларсен открыл его магнитным ключом, который получил внизу в автомате, заплатив дневную таксу. Внутри номер тоже напоминал каюту, но очень маленькую. В Японии, где эти отели придумали, тот был бы вдвое меньше – там умудрились бы вместить еще одно спальное место над его головой. Но европейскому менталитету это было не совсем по нраву, и такой дизайн остался островной экзотикой.

Но все равно потолок низок. Стоять нельзя, только сидеть или лежать. На человека отводится лишь около трех кубических метров пространства. И кроме универсального порта (и розетка, и сетевой линк в одном) и выдвижного ящика для вещей и одежды – никаких удобств в капсуле нет.

Зато было окно. За окном – которое по понятным причинам нельзя было открыть –жил своей жизнью новый деловой центр одного из главных европейских городов. Между светящимися, как пики Гималаев, вершинами башен мелькали красные и желтые огоньки коптеров, похожие на роящихся светлячков. Медленной тенью пролетел цеппелин – большой, пассажирский, похожий на сигару... для того, кто чист и не извращен. Скорее всего прибыл из Британии. Там в гондоле люди только что с комфортом пересекли море. Для них существовал специальный порт в трех километрах отсюда с огромными эллингами и причальными мачтами, расположенный на крыше двух соединенных вершинами небоскребов-близнецов.

А вот рекламные дирижабли сновали туда-сюда без остановки. Под одним из них висела гигантская фигура рок-звезды, стилизованная под Курта Кобейна, хотя наследникам вряд ли что-то перепало. Сходство было неглубокое. Да и остались ли у того наследники?

Когда Ларсен посмотрел в его сторону, волосатый музыкант улыбнулся персонально ему и произнес хриплым басом: “Live fast, dude! Try our pills of pure refined happiness! Keep yourself alive!”

Лучшебы сказал: «Better than suicide».

Человек в капсуле чертыхнулся и отключил Д-реальность. Мертвый музыкант замолчал, а дирижабль из разноцветного стал серым, как эта комната. «Свинцовый дирижабль» – почему-то вспомнилось ему.

«Спасибо чувак, я уже купил», – подумал тот, кого когда-то звали Олаф Ларсен.

А через полчаса ему пришла реклама. Интерактивное письмо было оформлено в жизнеутверждающие тона: «Устали от проблем? У нас вы всегда получите помощь и поддержку. Обращайтесь в ближайшее отделение Эвто-корп».

Сначала он расхохотался. А потом стукнул кулаком по межкомнатной перегородке со всей силы, оставив вдавленную дыру, почти сквозную. За стеной кто-то ойкнул. Но вмятина быстро «заросла», выправилась.

А Олаф представил себе, как выглядела бы эта же реклама, будь она правдивой.

«Устали от проблем? Жена ушла к другому? Не можете выполнить проект к дедлайну? Нечем платить кредит? Суицид – вот лучшее решение».

«Всё-то вы обо мне знаете, – подумал он, – Но у вас устаревшая информация. Эвтаназия, говорите? Я устрою вам такую эвтаназию, что даже ваши дети кровавыми слезами будут плакать».

У него были свои поставщики дури. И они позволят ему обставить свой уход с большей помпой, чем прыжок из окна.

От скуки Олаф почитал про эту корпорацию. Оказалось, что она транснациональная, но в основном оперирует в Скандинавии и здесь в Голландии. А также на территориях Японских островов. И ее годовой оборот – четыре миллиарда глобо. Число клиентов не разглашалось. Девиз: «Ваша жизнь – ваше право».

Конечно, вряд ли много людей его возраста воспользовались бы этим предложением. И в основном по этой дорожке уходили смертельно больные и те, чей возраст приближался к сотне. Но процедура была недешевой – и даже один клиент принес бы фирме прибыль. Прецеденты, как он знал, были – и среди людей моложе него, огорченных любовными драмами, поражением в борьбе с лишним весом. Или проигрышем в казино или в чемпионате по виртуальной игре.

В других частях континентальной Европы, а тем более в Восточной и обеих Америках вот так в лоб пропагандировать уход из жизни было нельзя, и можно было подать в суд за такое письмо. Все-таки национальные законодательства отличались в важных мелочах – где-то были запрещены сигареты с никотином и крепкий кофе, где-то – разрешен даже героин и бои без правил до смерти.