В шаге

Дверцу автомобиля распахнула передо мной поспешно и услужливо, то ли подчёркивает, что я не только создатель новой модели нейролинка, но ещё и директор, то ли прикалывается от избытка здоровья и щенячьего настроения.

Я ввалился вовнутрь и только тогда заметил по её безмятежному виду, что не принимает всё так обострённо, не ей вручили руль, да и вообще женщины в самом деле не такие чуткие, как мы, самцы.

Быстро и неслышно, как привидение, скользнула на соседнее сиденье автомобиля, не выпуская из рук пакет, уставилась блестящими от возбуждения глазами.

– Что-то случилось, шеф?

– Работа ускорилась, – сообщил я. – Не знала?

Автомобиль сорвался с места, автопилот набирает сто километров за полсекунды и выдерживает даже в загруженном потоке. Нас вжало в мягкие спинки сидений, слева замелькали деревья, сливаясь в зелёную стену.

Она сказала счастливо:

– Ускорилось всё. Это же здорово!

От неё, как от крохотного солнца, идут тепло и ликование, но я, как айсберг, устоял, пробормотал хмуро:

– У нас не какая-то простенькая хрень вроде квантового компа. Там всё просто, хоть и сложно. А с нейролинком лезем в то, куда даже Фрейд с Юнгом не рискнули бы. Потому и дёргаемся, как в пляске Святого Витта.

Автомобиль встроился в поток, но, чувствуя моё нетерпение, начал играть в шахматку, обгоняя коллег, хотя те наверняка материли его на своём машинном языке.

– Но, шеф…

Я сказал со злостью:

– Если бы сложности только в работе!.. Но спешим вывалить простому… даже слишком простому народу массовый продукт, к которому не на всякой козе подъедешь. Это же не простенький и всем понятный интернет создать или мобильники для кухарок! Без них народ уже не могет, а всё равно бурчат, что чем-то жить мешают. А нейролинк, сама чувствуешь, почище атомной бомбы!

Она зябко повела плечами.

– Погрязнее, шеф. Потому и страшно. Мы и так в жутком дерьме. Родители ужасаются падению нравов, а нам хоть бы хны. Но нейролинк покажет и то дерьмо, которое тщательно скрываем даже мы, младшее поколение… Но не выпустить готовый продукт нельзя, кто-то всё равно это сделает! Анатолий говорит, что всё уже произошло, а мы только просматриваем сами себя в ретроказуальности.

Я буркнул сварливо:

– Его послушаешь, голова кругом идёт. Как же я хотел бы, чтобы весь тот бред, который несёт, оказался правдой!.. А мы, уже всемогущие и бессмертные, из далёкого будущего отечески присматриваем за собой, живущими здесь и сейчас…

Она вздохнула.

– Хорошо бы…

– Ретроказуистика, – буркнул я. – Его послушать, вообще ничего не надо. Всё предрешено, каждый кварк прёт себе по точно установленным траекториям.

– А ещё он говорит, во вселенной только один электрон, который и создаёт весь этот мир!

– Это Ричард Фейнман сказал, – ответил я ради истины, – но, может быть, сострил?

Она придвинулась и чисто и по-женски прижалась плечом. Инстинкт велит искать защиты у сурового сильного самца, что хоть и бьёт, но спасёт и не отдаст.

Я так же, повинуясь инстинкту, обнял одной рукой за плечи, дескать, под моим кровом, не беспокойся, спасу, укрою и никому не отдам ни тебя, ни потомство.

Но мощный мозг, делая вид, что вовсе не повинуется инстинкту, продолжал разматывать сложный клубок проблем, которые никогда-никогда не вставали перед человечеством. И вообще сейчас что ни проблема, то всё впервые. Нет прецедента, и не подсмотришь, как её решали наши как бы мудрые предки.

Жизнь человека протекала на двух уровнях, хотя второго как бы и не было. Жил, работал и общался – это и была как бы вся жизнь. Но существовал и другой, стыдный, о котором говорить и даже упоминать не принято, но он существовал в виде борделей, внебрачных связей, измен, цыганщины, загулов, когда человек всё же срывался с высокого и трудноватого уровня человечности в тёмную бездну своей второй половины, которую все века в упор вообще не признавал.

Но Большой Адам понимал, что будет, когда нейролинк заработает во всю мощь, потому начал готовить человечество загодя. Тему секса из табу вывел на свет, в мир вошли одноразовые связи, групповой секс, свободные отношения. Человек не только осознал, что он всего лишь наделённое разумом животное, но и перестал это скрывать, разве что продолжал без особой уверенности утверждать, что это животное под полным контролем.

Ежевика покосилась украдкой, сижу мрачный и весь в мыслях, как в вязком болоте, вздохнула тихонько-тихонько, чтобы даже не напоминать о себе, а я продолжал мысленно мусолить тему, что именно сейчас снимаем последнюю запруду, сдерживающую тёмные животные страсти, которыми человек живёт, хотя в них и не признаётся. И с этого момента… рухнут основы нашего бытия! В мире не останется секретов и тайн. Для политиков главное, что отныне не будет войн и конфликтов между странами, но никто не просчитывал, что случится на бытовом уровне, а мир как раз и держится на быту, это основа мироздания.