В шоке (СИ)

Железняк так спокойно рассуждал, словно меня не было рядом, или речь шла не обо мне. Страх настолько сильно сковал меня, что очередная надпись не заставила себя долго ждать:

ВНИМАНИЕ! ОПАСНОСТЬ! ВЫ НАХОДИТЕСЬ В СОСТОЯНИИ СТРЕССА! ЧАСТОТА СЕРДЕЧНЫХ СОКРАЩЕНИЙ УВЕЛИЧИЛАСЬ НА 81%, АРТЕРИАЛЬНОЕ ДАВЛЕНИЕ ПОДНЯЛОСЬ НА 72%, ВЫБРОС В КРОВЬ КОРТИЗОЛА И АДРЕНАЛИНА НЕ КОНТРОЛИРУЕТСЯ И УЖЕ ПРЕВЫШАЕТ НОРМУ В 5 РАЗ

Железняк вытянул руку с пистолетом и сделал шаг по направлению ко мне.

– Может, побежишь всё же? Трудно тебе что ли? Всё равно же убью!

И новая надпись застилает взор:

ВНИМАНИЕ! ОПАСНОСТЬ! ВАМ УГРОЖАЮТ ОГНЕСТРЕЛЬНЫМ ОРУЖИЕМ! ЖЕЛАЕТЕ ПРИОБРЕСТИ И АКТИВИРОВАТЬ СИСТЕМНУЮ ОПЦИЮ «НЕУБИВАЕМЫЙ»?

– Да-а-а!!! – ору я что есть мочи, надеясь, что эта загадочная опция будет таким образом активирована, ибо других вариантов сообщить, что я очень желаю её получить, я не вижу.

– Чего орать-то так? – искренне удивляется Железняк. – Если да, то беги давай! Чего стоишь?

Но я уже не слушаю майора, я читаю очередную надпись:

ВНИМАНИЕ! СИСТЕМНУЮ ОПЦИЮ «НЕУБИВАЕМЫЙ» НЕВОЗМОЖНО ПРИОБРЕСТИ И АКТИВИРОВАТЬ ИЗ-ЗА ОТСУТСТВИЯ СРЕДСТВ НА СЧЕТУ. ЖЕЛАЕТЕ ПОЛУЧИТЬ И АКТИВИРОВАТЬ БЕСПЛАТНУЮ РЕКЛАМНУЮ ВЕРСИЮ ОПЦИИ «НЕУБИВАЕМЫЙ» НА 3 ЧАСА?

– Да! Да! Да! – ору я что есть мочи.

– Идиот какой-то, – удивлённо шепчет Железняк. – Если да, то стой не дёргайся!

Он прицеливается мне в грудь, я мысленно прощаюсь со всем белым светом и вижу, как Железняк роняет пистолет и двумя руками хватается за голову. Он прислоняется к стене и по ней сползает на пол. Обалдев, смотрю сначала на него, а потом на появившуюся надпись:

АТАКА С ИСПОЛЬЗОВАНИЕМ ОГНЕСТРЕЛЬНОГО ОРУЖИЯ УСПЕШНО БЛОКИРОВАНА СИСТЕМОЙ. ДО КОНЦА ДЕЙСТВИЯ БЕСПЛАТНОЙ РЕКЛАМНОЙ ВЕРСИИ ОПЦИИ «НЕУБИВАЕМЫЙ» ОСТАЛОСЬ 2 ЧАСА 57 МИНУТ. ПО ОКОНЧАНИИ ЭТОГО СРОКА ВЫ МОЖЕТЕ ПРИОБРЕСТИ ПОЛНУЮ ВЕРСИЮ СО СКИДКОЙ 20%.

Пока я ошарашеный произошедшим, сначала смотрел на Железняка, а затем читал надписи, вернулись спецназовцы. Один из них сразу бросился к майору, а второй ткнул мне в бок ствол своего автомата. Я на всякий случай поднял руки.

– Что случилось? – спецназовец помог встать Железняку.

– Да как-то внезапно голова заболела, я думал инсульт, но вроде пронесло.

Опираясь на руку спецназовца, Железняк с трудом встал, вид у него был такой, будто он действительно только что перенёс инсульт. Он посмотрел на меня с отвращением и, как мне показалось, с некоторым испугом.

– Что это было? – прошипел он на меня.

– Не знаю, – честно ответил я и пожал плечами.

Подошла Ольги и с некоторой тревогой оглядела всех нас. В какой-то момент мы встретились взглядами, и она отвела глаза. Ой, какие мы впечатлительные! Я злобно сплюнул на пол.

– Ведите его в машину! – рявкнул майор спецназовцам.

– Может Вас по дороге в госпиталь завезти? – участливо предложил один из бойцов.

– В машину! – заорал Железняк так, что реально чуть не поймал инсульт.

Он опять схватился за голову и ещё сильнее побледнел, а меня повели к машине. Это оказался такой же микроавтобус, как приезжал к Вовану, меня быстро погрузили, и мы тронулись в путь.

Куда меня привезли, я не понял, ехали где-то около часа, возможно за город выехали. Когда открыли дверь микроавтобуса, прямо передо мной на расстоянии метра была серая стена с небольшой дверью. Я вышел из автомобиля и сразу же вошёл в здание. Разумеется, ничего по сторонам разглядеть я не успел, хотя хотелось.

Меня сразу же повели к какому-то начальнику. В большом кабинете без окон было неуютно. Наверное, в таких кабинетах оборотни в погонах и прочие суровые ребята из разных спецслужб и пытают своих жертв. Помимо меня в кабинете был Железняк, некий капитан КСК Зайцев, два спецназовца, что меня привезли, два местных конвоира и тот самый начальник, полковник КСК Ткаченко. Всё-таки хорошая это фича – возможность характеристики смотреть. Глянул, и не надо гадать, кто перед тобой. Реально удобно.

Полковник расположился в большом уютном кресле за столом. Я сидел на стуле практически посреди комнаты. Остальные все стояли. Разве что Железняк изредка тоже присаживался, видимо его не до конца ещё отпустило, и постоянно быть на ногах ему было тяжело.

Положа руку на сердце, я так и не понял, куда меня привели: то ли на допрос, то ли на вербовку. Мы говорили примерно около часа. Я строил из себя дурачка, говорил, что ничего не понимаю и просил отпустить меня домой. Было понятно, что мне тут не очень-то верят, но я твёрдо решил никому не рассказывать ни про странные надписи и квесты, ни даже про то, что я вижу все их характеристики.  А учитывая, что даже у Ткаченко уровень был ниже, чем у меня, то пусть парни не знают, что я это вижу. Комплексовать будут меньше.

Меня то пугали, то объясняли, как хорошо дружить с такой могущественной организацией как КСК. По прошествии часа и после в сотый раз заданного и оставшегося без ответа вопроса, полковник сказал:

– Ладно, устал я. Вижу, ты нас боишься. И ничего не хочешь говорить.