В штабе гвардейской дивизии

В итоге к исходу 23 сентября на пополнение стрелковых рот было направлено 280 человек, в основном из команды выздоравливающих. Такая команда была очень удобна и для дивизии, которая при этом меньше теряла личного состава, и для красноармейцев и офицеров, с удовольствием возвращавшихся в родную часть, к своим друзьям и товарищам. Сами красноармейцы, сержанты и офицеры, если были ранены легко, не хотели эвакуироваться в госпитали, стремились как можно скорее вернуться в часть и вместе с товарищами бить врага.

Решив вопросы, связанные с пополнением, мы занялись материально-техническим обеспечением предстоящего боя. Очень трудно было с транспортом, не хватало автомашин и горючего, из-за этого тыл дивизии отстал и растянулся. Армейские базы снабжения тоже оторвались. Комдив требовал любыми средствами подвезти снаряды, особенно артиллерийские, иначе нечем поддерживать наступление стрелковых подразделений. Штабом принимались меры для доставки боеприпасов. В ходе наступления немцы побросали много лошадей. Удалось, собрав их, организовать обоз, который 23 сентября был направлен в полки.

Начало уже светать, когда мы завершили работу, и я срочно выехал на НП для участия в рекогносцировке.

— Где Мозговой? Каковы результаты разведки? _ — увидев меня, спросил генерал Тихонов.

— Мозговой в 57-м полку. Сейчас должен прибыть сюда, — ответил я.

И действительно, тот скоро появился.

— Докладывайте, капитан, почему не могли взять "языка"? — хмурясь, спросил Тихонов.

— "Языка" разведчики захватили, товарищ генерал, но его убило снарядом на подходе к нашей траншее. Вместе с ним погибли и два наших разведчика.

— Плохо. Разведчиков жалко. Документы у пленного взяли?

— Да. По документам, он значится в составе 1-го батальона 42-го пехотного полка. Это подтверждает, что перед нами обороняется 42-й полк 46-й пехотной дивизии немцев. Основные опорные пункты в обороне полка находятся на высоте 116,6, на которой мы засекли до двадцати огневых точек.

Затем Мозговой подробно доложил об инженерных заграждениях врага, указал сильные и слабые стороны, высказал предположение о возможных замыслах противника по ведению оборонительного боя.

— Продолжайте разведку. Нужно более полно раскрыть систему огня противника, — приказал Тихонов.

В это время мне позвонил начальник штаба 60-го гвардейского полка майор С. И. Щеденко и доложил, что полковые разведчики под командованием старшего лейтенанта В. Р. Ковтуна в ночном поиске захватили "языка" — фельдфебеля 3-й роты 86-го пехотного полка 15-й пехотной дивизии. Он показал, что в полку осталось мало солдат, в его роте насчитывается всего 40 человек. Полк занимает оборону левее высоты 116,6. Уточнил по карте систему огня своей роты и указал несколько опорных пунктов с дотами.

— Почему поздно сообщили о взятии "языка" и до сих пор не направили его в штаб дивизии? — спросил я у Щеденко.

— Разведчикам долго не удавалось пройти нейтральную полосу, они только что добрались до штаба полка.

— Хорошо, направляйте скорее пленного на НП дивизии.

Я сообщил эти данные командиру дивизии.

— Выходит, перед нами обороняются не только части 46-й пехотной дивизии, а частично и битые нами подразделения 15-й. Значит, мы скоро их окончательно разобьем. Ну а разведчики молодцы. Теперь нам группировка и оборона врага ясна.

Наша работа по подготовке наступления продолжалась. Поздно вечером все полки доложили о готовности к боевым действиям. Утром 24 сентября артиллерия провела двадцатиминутную артиллерийскую подготовку. В ней участвовали все огневые средства дивизии и один дивизион корпусного артиллерийского полка.

— Да, жидковатый получился у нас огонек, — с сожалением заметил Батляев.

Для него, грамотного и энергичного в работе артиллериста, такой вот огонь — нож по сердцу. Но, как говорят, чем богаты…

Взвилась в воздух зеленая ракета, гвардейцы устремились в атаку. С наблюдательного пункта хорошо было видно, как бойцы достигли противотанкового рва, преодолели его и ворвались в первую траншею врага. Но перед второй траншеей сильный артиллерийский и пулеметный огонь преградил нашим подразделениям путь и вынудил их отойти в первую траншею. Во время артподготовки нам удалось уничтожить огневые точки врага на высоте 116,6, но для подавления артиллерии и всех огневых точек в глубине обороны врага средств не хватило.

Бой в тот день складывался неудачно. Тихонов мрачнел, нервничал, ему — стоило огромных усилий сохранять выдержку. Временами он, что называется, срывался. Впрочем, подобное продолжалось недолго, минуту-другую. Потом он вновь становился тем командиром, которого мы уважали и любили.

Подавив гнев, генерал Тихонов говорил с нами и командирами полков спокойно, давал советы, как лучше подготовить и обеспечить новую атаку, повторяя: "Надо знать врага и побеждать!" Для оказания помощи в управлении боем комдив направил своего заместителя полковника И. А. Замотаева в 60-й гвардейский полк. А в 55-й поехал полковник В. Е. Ященко.

Позвонил командир полка подполковник Климов. Я взял трубку и услышал: