В шутку и всерьез

Аналогичные приключения с дебютными новинками не редкость. На межзональном турнире в Гетеборге в 1955 году советские гроссмейстеры показали замечательный образец коллективного творческого сотрудничества. Болельщик, пришедший на четырнадцатый тур часа через полтора после начала игры, останавливался, пораженный тем, что происходит в партиях Керес – Найдорф, Геллер – Панно и Спасский – Пильник. На всех трех досках стояла одна и та же позиция – ход в ход. Все шестеро будто копировали до мельчайших подробностей игру соседей.

Оказалось, что днем три наших шахматных аса, готовясь к партиям, собрались вместе и решили, что неплохо испытать новый метод атаки. Случилось так, что их противники – аргентинцы были в курсе последнего слова теории сицилианской защиты. Они, в свою очередь, надумали поймать в ловушку советских коллег, не подозревая о новом способе атаки, изобретенном нашей дружной тройкой. Советское новшество оказалось действеннее, и все три партии кончились стандартным результатом: поражением аргентинских гроссмейстеров.

У шахматных новинок так же, как и у целых дебютных систем, различная судьба. Одни погибают, не успевая расцвести, другие живут долгие годы. Пожалуй, наиболее любопытная судьба и самая длительная жизнь у так называемой атаки Маршалла – одного из интереснейших шахматных изобретений.

В начале нашего века на Американском континенте долгое время шла борьба за звание сильнейшего шахматиста между одаренным чемпионом США Фрэнком Маршаллом и Хосе Раулем Капабланкой. В 1909 году, выиграв с большим счетом матч у Маршалла, кубинец убедительно решил вопрос о превосходстве в свою пользу. Однако упорный Маршалл не сдавался, хотя одержать даже одну победу над Капабланкой ему с каждым годом становилось все труднее.

И вот в 1918 году они вновь за шахматной доской друг против друга. После известных первых ходов Маршалл охотно согласился разыграть испанскую партию. Капабланка насторожился и посмотрел на противника. Что-то здесь не то! Уже девять лет хитрый американец не позволяет Хосе Раулю применить любимое начало, а теперь вдруг – пожалуйста! Когда на восьмом ходу черные неожиданно пожертвовали пешку, кубинцу стало ясно – он попался на заготовленную новинку.

"Брать пешку или не брать?" – размышлял в сомнении Капабланка. Он писал впоследствии, что отлично понимал, какой это был риск. Захват пешки подвергал короля Капабланки сокрушительной атаке, белому владыке предстояло опаснейшее путешествие через всю доску. Как-то сложится судьба путешественника? А не лучше ли вообще избежать риска и отказаться от дара?

Отказаться! Но ведь это значит признать свою трусость, увильнуть от вызова. Разве можно не поднять перчатку, брошенную противником? Многие годы вынашивал Маршалл новую идею, выжидая случая впервые применить ее именно против Капабланки. И теперь, в решающий момент, Хосе Рауль, принципиальный шахматный боец, уйдет в кусты, откажется от рискованного боя? Нет, не таков кубинец! Он взял пожертвованную пешку.

Что творилось в этой партии! Фигуры Маршалла бросились, как черти, в яростную атаку, их натиск был неистов, вот-вот, казалось, белые будут смяты. Но Капабланка проявил себя в этой партии во всей красе своего несравненного шахматного таланта. Как гигант – борец, попавший неожиданно в партер, он медленно избавлялся от железного обхвата грозного соперника, а когда вырвался, наконец, на свободу, сам перешел в наступление. В итоге Маршалл получил мат.

Новинка изобретательного Фрэнка потерпела неудачу. Но ей была уготована большая судьба. Любители атаковать находили новые пути наступления, их теоретические противники улучшали защиту белых. Скоро минет полвека с тех пор, как появилось это глубочайшее шахматное откровение, а до сих пор еще не дан окончательный ответ на вопрос; какую сторону предпочесть? И в наши дни гроссмейстеры часто применяют любопытнейшее открытие американца в самых ответственных турнирах…

В партии нашего гроссмейстера особых приключений в дебюте не было. Его противник предпочел отказаться от атакующих возможностей и примирился с тем, что позиция уравнялась. Поединок принял спокойный характер, и вскоре гроссмейстер вошел в привычный ритм. Ход на доске, переключение часов, отметка в бланке записи партии, прогулка по сцене. Иногда тихие разговоры с коллегами, тоже в тот момент свободными от игры. Обсуждение других партий, но ни в коем случае не своих. Это запрещено регламентом.

Запрещено! Но попробуйте урезонить темпераментного Мигуэля Найдорфа! После каждого хода он подбегает к коллегам и спрашивает:

– Как я стою? Хорошо или плохо? Хороший ход сделал?

С подобными вопросами он обращается к гроссмейстерам, находящимся в публике. При этом аргентинец нервничает, имея не только плохую, но даже выигрышную позицию.

Однажды Керес решил разыграть беспокойного аргентинца.

– Как моя позиция? – спросил Найдорф, сделав ход, которым он получал неотразимую атаку.

– Скверная! – уверенно ответил Керес. – Ты проигрываешь.

Найдорф заразительно засмеялся и… похлопал Пауля ладошкой по щеке.