В сладостном плену

Его глаза, которые раньше казались ей такими холодными, а взгляд таким безучастным, теперь с обожанием впивались в ее собственные. Они как бы взывали к ней и возбуждали такое странное и сильное томление, что она чувствовала себя околдованной. За все это время Торгуй не обронил ни слова: сила, которая их притягивала друг к другу, заменяла им всякие слова. Он придвинулся к девушке еще ближе, и какой-то отдаленный голос прошептал ей, что надо быть осторожной и, пока не поздно, бежать от соблазна. Она пренебрегла этим предупреждением, желая лишь того, чтобы сбылось то неотвратимое, что обещали его глаза. И как бы откликаясь на ее безмолвный призыв, Торгуй привлек девушку к себе и слегка приподнял ее голову, чтобы своим настойчивым, вожделенным взглядом проникнуть в ее глаза. Пальцами он перебирал пряди ее шелковистых волос, все сильнее сжимая хрупкую фигуру. Наконец их тела слились в жарком, нерасторжимом объятии. В голове Бретаны промелькнула удивленная мысль о том, что несмотря на такую разницу между их телами, они способны так тесно слиться в остром наслаждении. Этим они, наверное, обязаны судьбе, которая так приковала их друг к другу.

Торгуй прямо-таки вжимался в тело Бретаны, которая закрыла глаза, отдаваясь пьянящему чувству тепла и силы, которые излучало его тело. Рука Торгуна с затылка Бретаны с ленивой грацией опустилась на спину, перешла на талию и завершила свой путь на ее груди. Губы девушки раскрылись, и она застонала от острого чувства удовольствия. Что за колдовская сила таится в его теле, которая при каждом прикосновении делает ее такой беспомощной? Еще несколько мгновений, которые показались ей вечностью, и вот их губы разделяет одно только дыхание.

Как будто угадав ее мысли, Торгун без всякого сопротивления с ее стороны крепким поцелуем еще сильнее раздвинул губы девушки и языком начал ласкать ее рот. Бретана с упоением отдалась этому сладкому занятию.

Ощущение того, что его тело, руки и все-все-все заполнили ее, привело Бретану в состояние крайнего и уже неподвластного ей возбуждения. Теперь ей уже было мало просто прикасаться к нему, хотелось такого же ощущения и внутри. Она выгнула спину в отчаянной попытке с помощью Торгуна (уж он-то знает, как это сделать) обрести форму удовлетворения. Теперь оба они стремительно и неизбежно приближались к исполнению своего обоюдного желания. Чувства Бретаны, ее глубокое удовлетворение выдавали только сладостные стоны.

Торгун все понял. Без всяких усилий он освободил Бретану от платья, единственной преграды, еще разделявшей их тела, и сильно прижал ее тело к своей обнаженной груди. И вновь еще полное слияние: дыхание Бретаны участилось в ожидании следующей волны наслаждения, на которую, верила она, им предстоит вознестись. Но в тот момент, когда Торгун своими нетерпеливыми руками только-только хотел охватить ее полные груди, а его пальцы ласкали их соски, вызывая в них чувство мучительно сладкой боли, Бретана внезапно пробудилась от своего наполненного любовными грезами сна. В действительности, к этому дому, всем заботам и тревогам ее возвратил оглушительный грохот. Еще не совсем уверенная в том, происходит все это во сне или наяву, девушка выпрямилась на своем ложе.

Тяжелая дерновая дверь распахнулась, и в комнату упала огромная фигура незнакомого человека. С невероятным усилием он уперся руками в глиняный пол и попытался приподнять голову. От изумления Бретана открыла рот.

— Эй, — сердито закричала она, не зная, что еще сказать, — до каких это пор будут вламываться в мою спальню?

— Прошу прощения, миледи, — начал незнакомец. Однако не закончив фразы, Торгун (а это был он) без сознания рухнул на пол.

Глава 6

Первым побуждением Торгуна было желание рассмеяться, но затем он передумал. Он испытывал к ней нечто вроде благодарности за то, что она ухаживала за ним во время болезни.

Викинг продолжал облачаться в новую одежду, проявляя при этом опыт и сноровку. Затем он подпоясал искусно сделанную куртку с длинными рукавами толстым кожаным ремнем и, наконец, надел темно-синие чулки и козловые сапоги. В сундуке оказались также ярко-синий плащ и отделанная бронзовыми украшениями перевязь, явно предназначенная для меча, который Бретана раньше не заметила на дне сундука.

Закончив с переодеванием, Торгун занялся чем-то еще. Не будучи уверенной, насколько он одет, девушка опасалась отнять руки от лица и повернуться в его сторону. Прервал молчание Торгун:

— Ну вот, это, думаю, тебе понравится. Бретана обернулась и увидела, что теперь дом разделен на две половины, переднюю и заднюю, укрепленными по бокам шторами. Отведя их назад, к березовой стене. Торгуй открыл взору Бретаны стол на козлах, который он собирался использовать в качестве кровати для себя во вновь выгороженной комнате. Еще в одном сундуке нашлись и шкуры для самодельного ложа.