В сладостном плену

Удивление от того, что незнакомец знает явно чужой для него язык, быстро сменилось пониманием смысла четко произнесенных им слов. Подобно острой стреле они пронзили ее взбудораженный ум — он собирался взять ее с собой.

Бретана хорошо понимала, что любое проявление охватившего ее страха только добавит сил противнику, сводя на нет и без того ничтожный шанс на спасение. «Ему не одолеть меня», — подумала она, отгоняя от себя мысль о столь явной для нее опасности.

С выражением уверенности, скрывавшей ее внутренний трепет, Бретана прижалась обнаженной спиной к холодным дубовым панелям. Взяв себя в руки, она наконец спросила:

— Что тебе от меня надо?

— Поговорим об этом потом, — резко сказал он, Бретана понимала, что это был приказ, а не просьба. Торгуя неторопливо наклонился над украшенным деревянной резьбой сундуком, на котором лежало ее нижнее белье. Он выхватил из кучи вещей рубашку цвета шафрана и бросил ее на колени Бретаны.

Уверенные действия и твердый голос Торгуна явно говорили о том, что уговаривать он никого не собирается, и она была уже готова подчиниться. Внезапно ее пронзила мысль, что в страхе не сделала ни малейшей попытки никого позвать на помощь. Есть же хоть кто-то рядом, чтобы спасти ее?!

Она, конечно, подозревала, что после вчерашней помолвки все присутствовавшие на ней и, прежде всего, Эдуард заснули хмельным сном, однако кто-то может ее и услышать. Комната жениха находилась рядом с ее собственной, а горничная Бретаны занимала крошечный закуток на другом ее конце. Наверняка этот громила и его люди не прошли незамеченными мимо караульных у подъемного моста и башенной охраны.

Бретана собрала всю свою храбрость и пронзительным голосом, о котором она у себя и не подозревала, закричала:

— Эдуард, Бронвин! Это Бретана, на меня напали!

Она с тревогой ожидала, что незнакомец тут же бросится утихомиривать ее, однако ответом на эту попытку была мертвая тишина. Подобно мощной стене, Торгуй перегораживал пространство между ней и дверью. Хоть Бретана и считалась высокой, однако скандинав был выше ее, по крайней мере, на две головы. Нечего было думать о том, чтобы прорваться сквозь такую преграду. Однако если быть попроворней, то можно опередить его и добежать до закрытого ставнями окна.

Как одержимая Бретана мгновенно перебросила свои голые ноги над краем постели, ступив на раскрошенные на полу цветы ромашки. С проворством дикой кошки она выпуталась из тяжелого постельного покрывала и бросилась к высокой каменной арке, откуда она в более спокойные времена столько раз наблюдала за тем, что происходило на травянистом дворе замка.

В своем порывистом желании скорее добраться до закрытого окна она, насколько это было возможно, запахнула ночную рубашку. Однако ее скромность уступала желанию скорее позвать кого-либо на помощь, тем более что рубашка не очень-то скрывала ее формы. В своем порыве Бретана почти не обратила внимание на странное отсутствие у Торгуна интереса к ее намерению.

В мгновение ока добравшись до своей цели, она что есть силы ударила ладонями по ставням и столь же быстро освободила их от щеколды. Она распахнула ставни, впустив в комнату первые лучи утренней зари, которая только-только начала заливать горизонт как раз над высокими валами Глендонвика.

— На помощь! Здесь скандинав! — Ее голос эхом отозвался в холодном утреннем воздухе, который подобно темной мантии пеленал тревожную тишину двора.

Длинные льняные пряди растрепанных волос Бретаны водопадом скатились на ее нежное лицо и обнаженные плечи. Отчаянно пытаясь высмотреть хоть кого-то, кто бы пришел ей на помощь, она так далеко высунулась из окна, что еще одно неосторожное движение, и она бы не удержалась и упала на расположенное двумя этажами ниже караульное помещение у ворот замка.

Не дожидаясь на свой первый призыв, она вновь прокричала:

— Умоляю, помогите же!

И на этот раз ответом на ее отчаянный крик была безнадежно жуткая тишина.

— Твои родичи тебе уже не помогут, — нарушил тишину глухой голос Торгуна.

Его ответ был преисполнен уверенности, которая повергла Бретану в еще больший ужас.

Внезапно вспомнив про свою наготу, Бретана подняла с пола рубашку, валявшуюся на полу у окна. Пытаясь закрыться от дерзкого взгляда викинга, она плотно прижала ее к телу, повернулась к нему лицом и, пораженная его мрачными словами, спросила:

— Ты что их всех убил?

— Они невредимы. А теперь одевайся. — Увидев, что она не шелохнулась, он добавил:

— Или я это сделаю сам.

Что бы ни случилось с Эдуардом и остальными обитателями и гостями замка, было ясно, что ей нечего рассчитывать на них. Никто не отозвался на ее призывы, а каменное спокойствие незнакомца говорило об отсутствии у него и тени страха. Люди в замке или были убиты, или же не могли сделать ни единого движения под острыми мечами викингов.

— Ну что, помочь? — Торгуй подошел ближе к открытому окну, у которого по-прежнему стояла Бретана.