В сладостном плену

До этого момента они не обменялись ни единым словом, ибо безмолвный диалог вели их преисполненные негой тела. Но вот теперь Торгун начал понимать ту опасность, которой было чревато их свидание.

— Кто знает, что ты ушла из дому? — спросил он, осторожно скатываясь в сторону от нее и становясь серьезным.

— Никто, — прошептала она, игриво целуя его щеку искусанными в порыве страсти губами. — Я не могла уснуть и поэтому вышла подышать свежим воздухом. Мне и в голову не могло прийти, что прогулка станет таков восхитительной.

Торгуй негромко рассмеялся, хотя его голос выдавал определенное беспокойство. Потом он быстро поднялся и пододвинул к Бретане ее разбросанную в беспорядке одежду.

— Я так по тебе соскучился, — сказал он с улыбкой, — и это все просто великолепно, но делать этого нам не следует. Тебе надо немедленно возвращаться, да и я тоже должен сдерживать свои страсти.

— Надеюсь, что этого не случится, — дразнящим тоном произнесла Бретана. — А то я буду думать, что потеряла для тебя свою привлекательность.

— Никогда! Единственное, что ты потеряла, так это невинность. А теперь быстро в постель, пока с нами обоими не разделались.

Торгун шутливо шлепнул Бретану пониже спины, а потом ласково потер мягкие округлости. Это было все, что он мог сделать, чтобы избежать соблазна снова заняться с нею любовью, но возобладал разум.

Быстро поцеловав ее в губы, он повернул Бретану лицом в сторону дороги и чуть слышно прошептал на ухо:

— Завтра я буду просить твоей руки, а сейчас мне надо набраться для этого сил. Ну все, иди к себе.

Торгун уже собирался повторить свой шлепок, когда Бретана неожиданно повернулась к нему и, опередив его возражения, поцеловала любимого. Он был долгим, страстным и в то же время каким-то по-особому нежным…

Чуть-чуть отодвинувшись, она продолжала целовать молодого скандинава, как можно дольше оттягивая момент расставания.

— Завтра, — прошептала она и, резко повернувшись, быстро побежала вниз по дороге, скрывшись из виду прежде, чем Торгун успел что-нибудь ответить. Мгновение — и вот она уже далеко, но еще долго он чувствовал на своих губах вкус ее поцелуев и вспоминал о том, что внутри нее он оставил частицу самого себя.

Глава 13

— Он пришел просить моей руки!

Бретана сразу же связала приход Торгуна с раздававшейся в соседней комнате оживленной гортанной речью скандинавов. Хотя она уже и не спала, охватившее ее возбуждение в связи с предстоящим визитом Торгуна помешало ей заняться своим обычным утренним туалетом. Было уже довольно позднее утро, а она все еще была в легкой ночной рубашке.

Голос Торгуна заставил ее поторопиться. Она прямо-таки скатилась с мягкого матраса и встала на пол. В такой знаменательный день она должна выглядеть как можно лучше. С этой мыслью она поспешила к тяжелому деревянному сундуку с одеждой, намереваясь выбрать все самое лучшее.

Быстрее одеться и — туда, где разговаривают мужчины. Впопыхах она совершенно забыла надеть обычный передник, и потому оказалась только в легком платье небесно-голубого цвета с узкой талией и глубоким, окаймленным кружевами вырезом на шее. И то и другое самым выгодным образом подчеркивало все достоинства ее фигуры. С живописно рассыпанными по плечам длинными волосами Бретана бросилась к двери в гостиную, совершенно позабыв, что еще не обута.

— Но это же неслыханно — платить серебром!

Хаакон выглядел так, как будто его ударили чем-то тяжелым.

— Она моя дочь, — примирительно пояснил Магнус.

Эта новость исторгла из горла короля какое-то зловещее рычание. Он и помыслить не мог, что Торгун когда-нибудь получит столько денег, пусть даже за возвращение такого сокровища. Это, право же, слишком. С таким богатством он вполне сможет купить корабли, заплатить наемникам и, может быть, даже вступить в борьбу за трон. Ярлы могут отказать своему королю в поддержке, если он окажется неспособным защищаться от нападения первенца Харальда.

— А ты подумал о том, как может распорядиться мой брат таким богатством?

— Меня это мало волнует, — поспешил ответить Магнус. — Для меня важно только то, что моя дочь благополучно вернулась. И свое обещание, данное Торгуну, я выполню.

Занавес, отделявший комнату, где разговаривали мужчины, от остальных помещений, раздвинулся, и взору Хаакона предстало видение, к созерцанию которого он был совершенно не подготовлен. Перед ним, во всем блеске своей красоты, в великолепном небесно-голубого цвета льняном платье, выразительно подчеркивающем контуры бюста и стройных бедер, стояла Бретана. Ее волосы, почти доходившие до пояса, придавали ей вид облаченного в мантию ангела.

Впечатление, произведенное ею на Хаакона, не осталось для Бретаны незамеченным.

У Хаакона даже челюсть отвисла при виде такого зрелища.

— Да, это стоит любых денег! — произнес он восхищенно.

Слова эти были произнесены по-скандинавски, но плотоядное выражение его лица не нуждалось ни в каком переводе, так что Бретана все поняла.