В сладостном плену

Но вот что удивительно: мысль о том, что Англия — это все еще не дом, теперь казалась Бретане странной. Хотя Трондберген и был очень негостеприимен к ней, одно связанное с ним воспоминание не могло изгладиться из ее памяти — Торгуй был здесь, а не в Глендонвике. Оказавшись в Англии, она никогда больше не увидит его, никогда не окажется в его теплых объятиях, никогда не покажет ему ребенка, плод их любви.

«Ну и дура же я, — внезапно дошло до нее, — как же далеко можно зайти с такими благими мыслями, ведь и здесь со мной не случилось бы ничего подобного».

Звук шагов в холле за дверью спальни Хаакона побудил Бретану быстро приняться за дело. Стараясь не шуметь, она поспешно подошла к кровати, взяла тяжелый кувшин с вином и высыпала туда содержимое кожаного мешочка. Услышав глухой стук открываемой двери, она бросила его на пол у одной из стоек кровати.

— Так сделать тебя настоящей королевой викингов? — прорычал Хаакон, слегка запинаясь от действия выпитого вина.

Сердце Бретаны забилось так громко, что, казалось, вот-вот разорвется, однако она сделала все возможное, чтобы казаться спокойной. Надо хорошо сыграть свою роль, чтобы Хаакон ничего не заподозрил. И самое главное, и ради самой себя, и Гудрун необходимо во что бы то ни стало уклониться от его жадных и цепких рук.

— Я жду, мой господин, — нежно проворковала она.

— Вижу, — осклабился Хаакон, приближаясь к ней и с удовольствием отмечая про себя, что она почти голая и что под платьем сандалового цвета на ней больше ничего нет. Когда он приблизился вплотную, она почувствовала исходящий от него сильный запах вина, и это напомнило ей о том, что ей необходимо немедленно сделать самой.

— Может, прежде… немного вина?.. — предложила она, наливая полный кубок с только что всыпанным туда снадобьем и предлагая его на вытянутой руке, чтобы остановить дальнейший натиск Хаакона.

— Я уже выпил достаточно, — отвечал тот, на этот раз совсем трезвым голосом.

Взяв у нее из рук серебряный кубок, он поставил его обратно на деревянный ночной столик рядом с кувшином.

— Нет, я предпочитаю вкусить тебя на свежую голову.

Он прижал Бретану спиной к деревянным панелям стены и снял с ее головы хрустально-серебряное хлао. Затем одной рукой Хаакон распустил стянутые в пучок белокурые волосы жены, которые волной свободно рассыпались по ее вздымающимся от волнения плечам.

Хаакон так тесно прижался к ней, что ее обдало горячее дыхание мужа. Он пристально смотрел в ее испуганные глаза, слегка проводя пальцем по щеке.

— Сегодня я видел тебя и Торгуна. Мне доставляет огромное удовольствие отобрать тебя у него. Но я бы хотел надеяться на то, что твое влечение к нему постепенно исчезнет, так как я все сильнее проникаюсь отношением к тебе, как к своей жене, и мне бы не хотелось все время принуждать тебя.

Бретана поняла, что по-своему, хотя и в извращенной форме, Хаакон пытается быть вежливым и предупредительным. Однако она думала только о том, как бы обратить его сиюминутное благоприятное настроение на достижение своей цели.

— Я хочу стать твоей по собственной воле, господин. Но я так напугана, — ответила она. — У меня никогда не было мужчины, а сегодняшний праздник был наполнен таким множеством волнующих событий, что я не могла ни есть, ни пить. Но теперь, может быть, глоток вина позволит мне лучше соответствовать твоему собственному настроению.

Хаакон улыбнулся в мальчишески-игривом ожидании, что же произойдет дальше. Вопреки худшим опасениям, эта маленькая чертовка и в самом деле хочет отдаться ему по своей воле. Время, потерянное на глоток вина, — это небольшая уступка за то удовольствие, которое он получит, когда будет ерзать на ней.

Он взял с ночного столика полный кубок вина, медленно поднес его к губам Бретаны и наклонил вперед, чтобы она выпила из его рук. Но Бретана поднесла палец к краю кубка и, в свою очередь, наклонила его в сторону Хаакона.

— Господин, — чуть слышно прошептала она, — я бы хотела выпить после тебя, чтобы мои губы коснулись того места, где были только что твои.

Ее изысканная чувственность поразила Хаакона. Сказать по правде, он с самого начала тешил себя мыслью о том, что ему придется преодолевать сопротивление жены. Но эта сладостная покорность превосходит любое удовольствие, которое он мог бы получить от ее строптивости. Теперь-то он понимает, почему Торгуй был так одержим этой маленькой кокеткой, хотя то, что предстоит испытать ему, его братцу и не снилось.

— Прекрасно. — Он наклонил кубок и одним махом осушил его. — Еще один за мою жену. — Хаакон потянулся к кувшину, чтобы вновь наполнить свой кубок, но как только его ножка стукнулась о поверхность деревянного стола, Бретана накрыла его рукой, прервав намерение мужа.

— Может быть, не надо. Еще немного, и я готова.

Только она собралась отойти от него, чтобы дать возможность подействовать снадобью, как он жестоко дернул ее сзади за длинные волосы, а затем как зверь (чего она больше всего и боялась в нем) отбросил к задней стене комнаты и без лишних слов сильно прижался к ней.