В сладостном плену

К ее удивлению, он начал продвигаться вниз, по пути, прокладывая языком дорожку жгучего наслаждения до самого живота и ниже, ниже. Достигнув ее сладостно-влажной щели, он широко и мощно раздвинул смуглые бедра красавицы. Бретана вся замерла от бурного восторга. Каждая клеточка ее тела трепетала от огненных ласк Торгуна. Внезапно она широко открыла глаза, почувствовав между ногами изумительное наслаждение. Теперь его нетерпеливые губы и язык делали то же, что несколькими мгновениями раньше с ее ртом. И когда девушка почувствовала, что больше уже не выдержит этой восхитительной ласки, он языком вошел в нее, исторгнув из ее уст стон благодарности.

Волны наслаждения возносили Бретану все выше и выше, и она, стремясь к достижению одной, уже предвкушала наступление следующей. Ее восторженные переживания завершились фантастически приятным взрывом, который прокатился по всему телу и охватил Бретану огнем пламенного наслаждения. В этот момент она мечтала только о том, чтобы этот огонь пылал вечно.

— О, Торгуй! — воскликнула она, выразив этим и восторг, и удовлетворение тем, что только что испытала. Затем, внезапно достигнув состояния восхитительного удовлетворения, она бессильно погрузилась в теплые волны, источаемые его губами и руками. Торгуй знал, что теперь Бретана приобщилась к волшебным тайнам нового для нее мира наслаждений. Он перенес свое тело вверх, слегка приподнялся на руках и сказал с улыбкой:

— Да, любовь моя, знаю. — Затем, лаская губами ее роскошные шелковистые волосы, прошептал:

— А теперь я войду и сюда.

Благодаря стараниям Торгуна, щель ее была достаточно влажна, поэтому он сразу же, мощно и быстро вошел в нее. Бретана с некоторым опасением ожидала, что ей будет больно, но с приятным удивлением обнаружила, что на этот раз все было не так.

Сначала движения Торгуна были медленными, а потом все более и более быстрыми, сильными и уверенными. Каждый мощный толчок Торгуна приносил Бретане чувство блаженной полноты, а каждый выход из нее — отчаянное желание вновь почувствовать его в себе.

— Да, — чуть слышно прошептала Бретана, когда Торгун обеими руками обхватил ее ягодицы.

Крепко взяв Бретану за бедра, он ближе привлек к себе ее тело. Только мгновение назад она чувствовала полное удовлетворение, а вот теперь жаждала все новых и новых наслаждений.

По мере того, как Торгун продолжал обладать ею, Бретана чувствовала упоительное приближение вершины наслаждения. Она выгибала спину и вся извивалась при каждом пронизывающем проникновении в себя его мощного члена.

Торгуй чувствовал усиливающийся накал ее страсти. Предвкушая приближение момента, когда он затопит ее влажным, горячим потоком собственного желания, он слегка откинул свою голову, чтобы в глубине ее миндалевидных фиолетовых глаз видеть отражение этой пленительной любовной сцены.

Восхищенно блестевшие глаза Бретаны красноречиво говорили о том, с каким восторгом она отдавалась ему. При каждом новом его вхождении ее слегка приоткрытые губы издавали едва слышный стон. В ожидании последнего, завершающего движения она приподнялась и вся подалась вперед. Сделав несколько коротких, исполненных бурной страсти движений и издав гортанный вопль, он полностью излился в нее.

Завершающий порыв Торгуна в очередной раз заставил Бретану вознестись на самую вершину наслаждения. Уже в который раз она почувствовала себя плывущей по бескрайнему морю восхитительного удовольствия.

После такого бурного удовлетворения страсти они застыли в изнеможении, крепко обнявшись, а обращенные друг к другу глаза безмолвно благодарили партнера за этот экстаз, который они только что вместе пережили.

«Я люблю его!»— эти слова сами собой мелькнули в еще затуманенном сознании Бретаны, и она едва сдержалась, чтобы не произнести их вслух.

Каким бы невероятным это ни казалось, но теперь-то она знала, что действительно любит этого человека. Сначала он овладел ее телом, а теперь и сердцем. Она всегда будет его рабыней, и сознание этого наполнило ее счастьем.

Она хотела принадлежать ему полностью. И не только телом, доверять ему, вручить свою хрупкую судьбу его сильным, надежным рукам. Бретана взглянула в переполненные чувством удовлетворения глаза Торгуна, желая увидеть в них отражение его мыслей, но тщетно — понять их язык ей не дано.

Она знала, что Торгун хотел обладать ею. И он с такой добротой относился к ней в последнее время. Но вот изъявлений любви или хоть каких-то, пусть самых-самых маленьких, признаков того, что она была для него чем-то большим, чем простым сосудом, в который можно излить избыток переполнявших его страстей, не было и в помине.

Хотя она по-прежнему мало что знала о характере Торгуна, все же у нее не было оснований думать, что он смотрел на ее готовность лечь с ним как на какое-то прелюбодейство.