В сладостном уединении

Пруденс завершила купание ледяной водой, чтобы взбодриться. Затем, покопавшись в гардеробе, достала бирюзовый костюм. Надев его, поглядела в зеркало и решила, что выглядит так, как и подобает корреспонденту престижного журнала. Или почти как подобает, поправила она себя. И удивилась, как это Колин с самого начала не догадался — профессия всегда накладывает на людей свой отпечаток. В груди защемило, на глаза навернулись слезы, но она взяла себя в руки и присоединилась к Тони, поджидающей ее в холле.

— Такси уже ждет. Эллиот возместит нам ушерб.

В редакции Тони ободряюще подмигнула подруге и направилась в свой отдел. Пруденс поднялась этажом выше и заглянула к редакторам. Все, от секретарей до исполнительного редактора, встретили ее радостно, но сказали, что расспросы оставят на потом, поскольку ее ждет шеф.

Когда она вошла в его кабинет, Эллиот Тромбли поднял глаза, которые показались ей, как никогда, хрустально-голубыми, и протянул руку. Пруденс вручила ему папку и осталась стоять, пока он читал. Прочитав, Эллиот сказал:

— Отдам статью в редакционный отдел, пусть посмотрят, знаешь, не хочется никому наступать на мозоль.

Пруденс кивнула. Она понимала. Неожиданно Эллиот широко улыбнулся:

— Отличная статья, Эдвардс!

— Спасибо, — поблагодарила она, не скрывая гордости.

— Хейли предстает как простой ранимый человек, но все же в нем есть что-то такое особенное, великое, что сделало его писателем и поэтом. Молодец, Пруденс! — Он постучал по папке. — Хорошая работа. Впрочем, другого я от тебя и не ожидал.

— Давайте я отнесу ее в редакторский отдел.

— Нет, я сам, — возразил он, поднимаясь. — А для тебя у меня новое поручение.

Пруденс кивнула, но без энтузиазма.

— Надеюсь, оно заключается в том, чтобы отправиться домой и лечь отсыпаться?

— Хочешь сказать, что работала всю ночь? Сколько раз обругала меня?

— Только один. У меня не было на это времени. Вот Тони, та действительно ворчала.

— И называла меня "старым чертом". Ладно, прощаю, она хорошая художница. А тебе предстоит пообщаться еще с одним писателем, он тебя уже ожидает в конференц-зале.

— Но так же невозможно! Кто это? К тому же, я ужасно устала.

— Не волнуйся. После того как ты проделала такую работу с Хейли Монтгомери, с новой, уверен, справишься без проблем. И не спорь со мной, Эдвардс!

По пути в конференц-зал Пруденс решила, что, познакомившись с героем будущей статьи, она извинится и отложит беседу с ним на завтра. Возможно, после ленча. И тут же поедет домой, как следует отоспится. Все очень просто.

Открыв дверь, она увидела Колина.

— А в Нью-Йорке гораздо жарче, чем в Шотландии, черт возьми!

Пруденс подошла к нему и еле слышно проговорила:

— Колин…

— Присаживайтесь, — сказал он, указывая на соседнее кресло. — Пруденс Эдвардс, если не ошибаюсь? А я — Колин Джеймс Монтгомери. Эллиот Тромбли отрекомендовал вас как эксперта по детской литературе. Насколько я понимаю, вы уже рецензировали мои книги?

Она могла только кивнуть, коленки дрожали, но заставила себя, не сводя глаз с Колина, присесть на предложенный стул.

— Будете записывать или воспользуетесь магнитофоном?

— Колин…

— Давайте начнем с основного. Мой отец Хейли Монтгомери, но вы о нем все знаете. А теперь можете добавить в свой очерк, что они с Джоан собираются снова пожениться. Прекрасное завершение адского десятилетия. Лично мне по душе романтические финалы.

Она не понимала, ради чего он затеял эту игру. Хочет как-то наказать ее? Или еще хуже — жестоко расправиться?

— Спасибо. Я обязательно добавлю.

— Вы кажетесь побитой.

— Я жутко устала, — призналась она. И решила ему подыграть. — Видите ли, я только вчера прилетела из Шотландии, всю ночь писала… Если вы не против…

— Да, я понимаю, вы ведь брали интервью у моего отца, пока я находился в Эдинбурге. Жалко, что я не застал вас до отъезда.

— Колин, это не смешно! — не выдержала она.

— Нет? — Он изобразил удивление. — Начнем, пожалуй.

— Я не стану ничего о вас писать! — раздраженно сказала она. — Не знаю, о чем вы договорились с Эллиотом Тромбли, но я сейчас же пойду к нему и скажу, что не могу о вас писать.

Он пристально посмотрел на нее:

— Почему же?

— Потому что я люблю вас, — выпалила она и рывком вскочила. — Это абсурд!

— Нет, просто несколько странно, — продолжал он, не обращая внимания на ее признание. — У моего отца была секретарша Пруденс Эдвардс. Она исчезла, когда я уехал в Эдинбург. Вернулся и был совершенно обескуражен ее отсутствием. А дело в том, что я полюбил ту девушку. Вы тоже Пруденс Эдвардс. Вам не кажется странным такое совпадение? Вы случайно не из северо-западного Коннектикута?

— Колин, я понимаю, что вы разозлились и расстроились, но, пожалуйста, не надо…

— А теперь, Пруденс Эдвардс из "Манхэт-тен мансли", сознайтесь, кто же все-таки признавался мне в любви, — журналистка или секретарша?

— Просто я!

— Понятно!

Она подождала, не скажет ли он еще чего-нибудь, но Колин молчал. Тогда сама нарушила тишину:

— Конечно, вы-то влюбились в секретаршу, понятно почему…