В след за луной

- Человеку, который живет так, как вы, нельзя богохульствовать, иначе вы можете умереть без покаяния. Он пожал плечами:

- Женщине, путешествующей в обществе грубого солдата, не стоит слишком придираться к его речам, если она не хочет остаться одна.

- Я.., я уже сказала вам, что в состоянии продолжать путь самостоятельно...

- И кроме того, такая женщина должна понимать, когда этому сквернослову, которого судьба дала ей в спутники, просто хочется пошутить. - Паэн поднял голову и вздохнул. - Я не покину вас, Джоанна, до тех пор, пока вы снова не окажетесь в Йоркшире, пренебрегая древними божествами и оскорбляя их чувства пустяковыми дарами из увядших цветов и прокисшего молока.

- А что приносите им вы? Разумеется, не золото, поскольку вы только что забрали его... - И тут до нее дошел смысл слов Паэна. - Вы собираетесь подняться вместе со мной на корабль?

Он положил руку на седельную сумку.

- Здесь хватит золота и для меня тоже.

- Но вы не можете... Это уж слишком.

- Я буду торговаться до последнего с капитаном корабля. У нас еще останется достаточно золота.

- Я имею в виду не золото. Вы не можете.., у вас есть долг перед... Меркадье...

- Я отыщу его армию, как только вернусь назад. Меркадье знает, куда послать мне весточку - в то место, где я всегда могу узнать от него новости.

В сознании Джоанны тут же всплыл образ Паэна, стоящего рядом со скрюченным монахом в аббатстве Святого Мартина. Она готова была поставить на пари половину состояния Мерко, что стены обители дали приют родственнику Паэна и что это было единственное место на всем Божьем свете, где можно было связаться с Паэном в случае нужды - через его брата-монаха.

Паэн поднял глаза на облака.

- Западный ветер усиливается. Я успею побывать в Англии и вернуться обратно, прежде чем Меркадье ввяжется в какую-нибудь очередную войну.

Похоже, Паэн не шутил. Он и впрямь собирался проделать вместе с ней весь путь до берегов Англии. В горле Джоанны встал болезненный комок, и она не могла выговорить ни слова. Она будет не одна во время плавания. Она будет не одна...

- Вам нет нужды меня сопровождать.

- Разве вы не рады? Разве вы не... - Паэн вдруг замолчал и изумленно посмотрел на нее:

- Вы плачете? - спросил он. - Полно, мадам. Я не возьму с вас ничего, кроме тех денег, которые нужны, чтобы оплатить мое место на корабле. Вам не придется жертвовать золотом Мерко, чтобы вернуть мне свой долг.

- Да пропади оно пропадом, это золото!

- Клянусь мизинцем святого Петра, мадам, неужто я слышу такие слова от дочери купца? - Он накрыл ее похолодевшие, сжатые в кулачок пальцы теплой ладонью. - Успокойтесь. Эта дорога ведет в порт Сен-Мишель. Если патруль тамплиеров обнаружит нас здесь, они подумают, что я вас похитил или, того хуже, изнасиловал. Не могли бы вы сделать мне одолжение и перестать плакать?

- Я вовсе не плачу.

- Тогда утрите слезы с вашего лица. Со стороны может показаться, что вы плачете.

- Неужели вы не можете хоть немного помолчать?! - вскричала она. - Мне соринка попала в глаз.

- В таком случае мне жаль соринки, потому что в таком потоке она непременно утонет.

Джоанна рассмеялась, и слезы хлынули из ее глаз с новой силой, сменившись новым приступом смеха. Кобыла под ней попятилась в сторону и остановилась.

В тот миг ей показалось вполне уместным и ничего не значащим жестом положить руку ему на плечо, затем снять колено с луки седла и посмотреть прямо в его обращенное к ней лицо. Джоанна не помнила, как соскользнула вниз, очутившись в его объятиях, и не знала, кто из них первым решился коснуться губами сначала ладони другого, а затем зажмуренных в порыве страстной тоски век.

Его ладонь обхватила ее подбородок, притягивая к себе нежные губы. Морской ветер овевал густой румянец, вспыхнувший на бледных щеках, и не мог изгладить жар любви с ее лица. Она была подобна сухому листу, вспыхивающему от малейшей искры, лишенная возможности выбирать или раздумывать, и лишь его прикосновение и слова, которые он прошептал ей на ухо, помогли ей снова прийти в себя, не давая этому огню спалить ее дотла.

Паэн оторвался от ее губ и притянул Джоанну к себе, не выпуская из объятий и все время повторяя одни и те же слова, которые она не могла разобрать - так сильно у нее стучало в висках. Слова эти повторялись в такт стремительно нараставшему желанию, становясь все настойчивее, неразличимые из-за отчаянного биения сердца, жара в крови и неистовой страсти. Лишь когда Джоанна притянула его лицо к себе, она поняла, что он был охвачен тем же безумием и прибегнул к словам, чтобы не потерять голову в ее объятиях. Он повторял их снова и снова, и тогда ее ум вернулся из тех сфер, где слова уже не имели никакого значения.

- Вы этого не хотите, - шептал Паэн, и Джоанна догадалась, что именно эти слова он твердил все вновь и вновь, прижимая ее к себе. - Вы этого не хотите, - повторил он вот уже в который раз и по ее лицу увидел, что она наконец-то его поняла.