Читаем В следующих сериях. 55 сериалов, которые стоит посмотреть полностью

Эта вроде бы не самая важная для сюжета фраза, как мне кажется, на самом деле суммирует и героя, и сериал. Чтобы понять, как человек способен совершить страшное преступление, его необходимо понять самого. К нему нужно отнестись как к человеку, почувствовать эмпатию, представить себя на его месте.

В этом же главный конфликт наших героев. Форд постепенно понимает, что ключ к разуму маньяка именно в искреннем разговоре, в эмпатии (про девушку свою он этого так и не понимает), а его партнер Билл Тенч агрессивно этому сопротивляется. Он готов быть исследователем, даже объективным ученым, но не хочет пытаться представить себя на месте преступника, это противоречит всему, во что он верит и чем является.

Наблюдать за внутренней борьбой героев, особенно Тенча, не меньшее удовольствие, чем следить за сюжетом. Тенч – сложнопридуманный персонаж: с одной стороны, примерный семьянин, такой стойкий оловянный солдатик армии Гувера, но с другой – в нем есть неуемное любопытство и жгучее желание ловить плохих парней. Поэтому его борьба – это борьба человека, понимающего свое неизбежное поражение. Его адски коробит, как Форд начинает заигрывать с маньяками. «Как ты мог лишить наш мир этих восьми juicy cunts?» – задает Форд вопрос человеку, убившему за одну ночь восемь женщин. И Тенча это очень задевает, и он осуждает коллегу, но эту войну он, скорее всего, проиграл…

Те же чувства, как вы понимаете, в какой-то момент будут вынуждены испытать и зрители: готовы ли вы увидеть в чудовищах людей и попытаться понять их? Всерьез прочувствовать жалобу Эда Кемпера на то, что расчленение людей – это тяжелый изнурительный труд?

Предсказуемым образом такое глубокое погружение в разум преступников заканчивается для Форда проблемами и нервным срывом. И во втором сезоне «Охотников за разумом» история концентрируется на другом главном герое – Билле Тенче. Он полная противоположность Форда – опытный, взрослый, здравомыслящий, в меру консервативный традиционный мужик (верный муж, заботливый отец, честный следователь). Билл всегда был «голосом разума» – в сериале он представляет собой традиционную часть американского общества, как раз в меру консервативную, с легким недоверием относящуюся к психологии. И если в первом сезоне к Биллу постепенно приходило понимание того, что профайлинг – это не блажь, а наука, то второй сезон выстроен вокруг его конфликта с самим собой и, как следствие, с обществом вокруг.

Трагическая история с приемным сыном, ставшим соучастником жуткого убийства, переворачивает не только бытовую жизнь агента Тенча. Она заставляет его задаться вопросами, которыми он прежде никогда не задавался. И через десятки маленьких деталей мы видим, как эти вопросы постепенно «прорастают» в нем: существует ли генетическая предрасположенность к убийствам? Как впечатления, полученные в самом раннем детстве (до трех лет), влияют на ребенка? Как они меняют его? Но главный вопрос, который не только задает себе герой, но и над которым предлагает нам задуматься сериал – а не делает ли само общество, отвергающее любое отклонение от нормы, людей маньяками?

Именно этот вопрос проходит красной нитью через все девять серий второго сезона. Начиная от сцены с убийцей BTK, которого жена застает за сложнопостановочной мастурбацией, до сцены разговора Билла с директором ФБР. Жена маньяка настойчиво советует ему лечить «опасное извращение», предлагая почитать научную книгу о сексуальных патологиях, а бывший судья, директор ФБР, жалуется, что малолетних преступников нельзя сразу сажать пожизненно, ведь «у них по глазам видно, кем они станут». И Билл, мучительно переживающий драму отношений с собственным ребенком, в этот момент, вероятно, находит для себя какой-то ответ. Все маньяки, которых мы встретим во втором сезоне, – это не просто продукты сложных обстоятельств или тяжелого детства, это люди, которые по той или иной причине оказались не нужны обществу. Будь то BTK с его увлечением веревками или главный маньяк сериала – Уэйн Уильямс, не нашедший своим талантам применения и не сумевший воплотить «американскую мечту».

<p>Девочки / Girls</p>

В контексте традиционного телевидения выражение «женский сериал» всегда звучало несколько пренебрежительно. Это было такое гендерное гетто, что-то среднее между программами о рецептах и хозяйстве и мыльной мелодрамой. Новое время, наступление которого ознаменовал сериал «Секс в большом городе», принесло и новый взгляд – революционно новый взгляд на истории для женщин и про женщин. В первую очередь, оказалось, что никаких «женских» сериалов не существует. Истории с главными героинями, а не героями, прекрасно смотрела мужская аудитория. Во-вторых, героинями нового времени стали совершенно непривычные для телевидения девушки – мы с вами уже обсудили сериал «Дрянь», но еще до выдающейся работы Фиби Уоллер-Бридж на экраны вышел другой провокационный и скандальный сериал о девушках – «Девочки» Лины Данэм, который во многом кардинально изменил телевизионный ландшафт.

Перейти на страницу:

Все книги серии История и наука Рунета

Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи
Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи

XVIII век – самый загадочный и увлекательный период в истории России. Он раскрывает перед нами любопытнейшие и часто неожиданные страницы той славной эпохи, когда стираются грани между спектаклем и самой жизнью, когда все превращается в большой костюмированный бал с его интригами и дворцовыми тайнами. Прослеживаются судьбы целой плеяды героев былых времен, с именами громкими и совершенно забытыми ныне. При этом даже знакомые персонажи – Петр I, Франц Лефорт, Александр Меншиков, Екатерина I, Анна Иоанновна, Елизавета Петровна, Екатерина II, Иван Шувалов, Павел I – показаны как дерзкие законодатели новой моды и новой формы поведения. Петр Великий пытался ввести европейский образ жизни на русской земле. Но приживался он трудно: все выглядело подчас смешно и нелепо. Курьезные свадебные кортежи, которые везли молодую пару на верную смерть в ледяной дом, празднества, обставленные на шутовской манер, – все это отдавало варварством и жестокостью. Почему так происходило, читайте в книге историка и культуролога Льва Бердникова.

Лев Иосифович Бердников

Культурология
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света

Эта книга рассказывает о важнейшей, особенно в средневековую эпоху, категории – о Конце света, об ожидании Конца света. Главный герой этой книги, как и основной её образ, – Апокалипсис. Однако что такое Апокалипсис? Как он возник? Каковы его истоки? Почему образ тотального краха стал столь вездесущ и даже привлекателен? Что общего между Откровением Иоанна Богослова, картинами Иеронима Босха и зловещей деятельностью Ивана Грозного? Обращение к трём персонажам, остающимся знаковыми и ныне, позволяет увидеть эволюцию средневековой идеи фикс, одержимости представлением о Конце света. Читатель узнает о том, как Апокалипсис проявлял себя в изобразительном искусстве, архитектуре и непосредственном политическом действе.

Валерия Александровна Косякова , Валерия Косякова

Культурология / Прочее / Изобразительное искусство, фотография

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Айвазовский
Айвазовский

Иван Константинович Айвазовский — всемирно известный маринист, представитель «золотого века» отечественной культуры, один из немногих художников России, снискавший громкую мировую славу. Автор около шести тысяч произведений, участник более ста двадцати выставок, кавалер многих российских и иностранных орденов, он находил время и для обширной общественной, просветительской, благотворительной деятельности. Путешествия по странам Западной Европы, поездки в Турцию и на Кавказ стали важными вехами его творческого пути, но все же вдохновение он черпал прежде всего в родной Феодосии. Творческие замыслы, вдохновение, душевный отдых и стремление к новым свершениям даровало ему Черное море, которому он посвятил свой талант. Две стихии — морская и живописная — воспринимались им нераздельно, как неизменный исток творчества, сопутствовали его жизненному пути, его разочарованиям и успехам, бурям и штилям, сопровождая стремление истинного художника — служить Искусству и Отечеству.

Екатерина Александровна Скоробогачева , Екатерина Скоробогачева , Лев Арнольдович Вагнер , Надежда Семеновна Григорович , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Документальное
Айвазовский
Айвазовский

Иван Константинович Айвазовский — всемирно известный маринист, представитель «золотого века» отечественной культуры, один из немногих художников России, снискавший громкую мировую славу. Автор около шести тысяч произведений, участник более ста двадцати выставок, кавалер многих российских и иностранных орденов, он находил время и для обширной общественной, просветительской, благотворительной деятельности. Путешествия по странам Западной Европы, поездки в Турцию и на Кавказ стали важными вехами его творческого пути, но всё же вдохновение он черпал прежде всего в родной Феодосии. Творческие замыслы, вдохновение, душевный отдых и стремление к новым свершениям даровало ему Чёрное море, которому он посвятил свой талант. Две стихии — морская и живописная — воспринимались им нераздельно, как неизменный исток творчества, сопутствовали его жизненному пути, его разочарованиям и успехам, бурям и штилям, сопровождая стремление истинного художника — служить Искусству и Отечеству.

Екатерина Александровна Скоробогачева

Искусство и Дизайн