В сложном полете

— Все! Еду в училище! А осенью на фронт, помогать папке! А заодно его, может, найду!..

11 марта 1942 года мы его провожали.

Мама плакала. Володя, немного растерянный, обнимал ее, успокаивал. Шутил и одновременно говорил серьезно:

— Не плачь. Я тебе Гитлера в мешке привезу.

— Володя, — с укором сказала она, качая головой, — я не переживу, если убьют тебя. Хватит с нас папки!.. Ты-то куда торопишься? На смерть! Себя не жалеешь, так меня хоть пожалей!

— Ну и пусть. Уж как повезет. Лучше за нужное, доброе дело погибнуть, чем в постели от болезни или старости. Я должен быть на фронте!

А потом были его письма из училища и с фронта. Треугольнички…

6

БОРИС УШАКОВ

В дверь постучали, и в комнату вошел Павел Ильич. Я поднялся навстречу.

— А помните, Павел Ильич, о вас с дядей Владимиром в «Синарском рабочем» был очерк «Возмужание»?

— А как же! Эту газету повсюду вожу с собой.

Он присел к столу, открыл объемистый штурманский портфель, порылся в нем и, вытащив пожелтевшую газету, протянул:

— Вот она! Читай! А я соображу ужин…

«…Володю приняли в механический цех. Более месяца охочий к работе паренек учился у слесаря Соболева, приглядывался, запоминал все его движения у верстака. Потом Соболева призвали в армию. В цехе только он один умел делать настоящие клещи «бака». Начальник всполошился:

— «Плакали» наши клещи! Никто их не сделает. На таких, как Володька, надежды мало.

Володя тогда промолчал, скрыл обиду. Но в душе подумал: «За мальчика считают. Посмотрим!». Он оставался после работы и долго возился у верстака, что-то мастерил тайком. А через неделю пришел к начальнику цеха и гордо сказал:

— Клещи не будут «плакать»… Я научился их делать, — и он показал удивленному начальнику новые клещи — блестящие, гладко отшлифованные, как у Соболева.

Так Володя сдал экзамен на слесаря. Он сам научился делать также изящные люстры, острые ножи, красивые шарниры, молотки, грабли.

Есть у Володи одногодок, задушевный друг Паша Засыпкин. Их верстаки стоят рядом. Однажды Паша поленился, норму не выполнил. Володя вскипел:

— Твой отец тоже на фронте, а ты так ему помогаешь?!.

Они поссорились. И неизвестно — сколько бы ссора продолжалась. Но случилось так, что мастер дал им одинаковую работу — изготовлять саперные лопаты. Сменная норма — 50 штук. Володя и Паша молча взялись за дело. Вечером оказалось — Паша сделал 65 лопат, а Володя только 60.

— Вот здорово?! — воскликнул Володя. — Ну завтра я дам больше!..

Началось молчаливое соревнование. Темпы нарастали. Перевес был переменным. В канун 24-й годовщины Красной Армии оба сделали по 100 лопат, вдвое перевыполнив норму. Дружба была восстановлена.

Недавно комсомольцы завода избрали Володю своим вожаком, а начальник цеха назначил его бригадиром фронтовой молодежной бригады…»

…Мы с Павлом Ильичом сидели до глубокой ночи и не могли наговориться. (Благо, завтра был выходной). Уже перед сном Павел Ильич достал из своего объемистого портфеля толстую коричневую тетрадку.

— Здесь все, что я собрал о Володе, будучи на фронте. Часть — по его собственным рассказам, часть — мои наблюдения, часть — рассказы его боевых друзей, и в первую очередь Вадова, с которым он больше всего летал. Раз ты пишешь и печатаешься — дарю, тебе она нужнее. Но чур! условие. Издай хорошую книгу о дяде. Сам знаешь, он заслужил…